Литература 7 класс. Учебник-хрестоматия для школ с углубленным изучением литературы. Часть 1

Налицо все признаки байронического героя. Кроме того, в «Цыганах» А. С. Пушкин использует и вершинную композицию, на которой держатся «Восточные поэмы» Байрона: после небольшой экспозиции следует завязка, развитие действия отсутствует, и поэт сразу же представляет читателю кульминацию, за которой стремительно наступает развязка. Все очень похоже на традицию европейской романтической поэмы, но…

Приглядитесь-ка повнимательнее к завязке: в ней ведь сходится не один, а несколько конфликтов. Да и композиция наряду с вершинностью имеет и явные признаки ретроспекции (взаимоотношения Старого цыгана и Мариулы). Сопоставление вершинной и ретроспективной композиций создает в «Цыганах» тематический параллелизм, то есть параллельное рассмотрение двух сходных тем, ситуаций. Тем самым поэт подводит читателя к необходимости сравнения двух характеров (Алеко и Старого цыгана), двух способов разрешения сходного конфликта. А отсюда уже рукой подать до сопоставления двух разных пониманий свободы: индивидуалистического (Алеко) и гуманистического (Старый цыган).

А раз уж мы заговорили об авторской позиции, следует отметить, что А. С. Пушкин в поэме тщательно скрывает собственный голос. Заметьте, там, где вводится диалог, поэт избегает даже самых простых авторских пояснений, используя драматический прием последовательных реплик. В связи с этим вам следует задуматься над вопросом: как проявляется авторская позиция в поэме?

В «Цыганах» есть и эпилог. Как вы думаете, для чего он вводится А. С. Пушкиным в поэму?

А самое главное задание я приберег для вас напоследок: попробуйте проследить русскую национальную традицию в понимании сущности человеческой свободы и смысла человеческого существования в этой поэме.

Цыганы

   Цыганы шумною толпой
По Бессарабии кочуют.
Они сегодня над рекой
В шатрах изодранных ночуют.
Как вольность, весел их ночлег
И мирный сон под небесами;
Между колесами телег,
Полузавешанных коврами,
Горит огонь; семья кругом
Готовит ужин; в чистом поле
Пасутся кони; за шатром
Ручной медведь лежит на воле.
Все живо посреди степей:
Заботы мирные семей,
Готовых с утром в путь недальний,
И песни жен, и крик детей,
И звон походной наковальни.
Но вот на табор кочевой
Нисходит сонное молчанье,
И слышно в тишине степной
Лишь лай собак да коней ржанье.
Огни везде погашены,
Спокойно все, луна сияет
Одна с небесной вышины
И тихий табор озаряет.
В шатре одном старик не спит;
Он перед углями сидит,
Согретый их последним жаром,
И в поле дальнее глядит,
Ночным подернутое паром.
Его молоденькая дочь
Пошла гулять в пустынном поле.
Она привыкла к резвой воле,
Она придет; но вот уж ночь,
И скоро месяц уж покинет
Небес далеких облака, -
Земфиры нет как нет; и стынет
Убогий ужин старика.

   Но вот она. За нею следом

По степи юноша спешит;
Цыгану вовсе он неведом.
«Отец мой, – дева говорит, -
Веду я гостя; за курганом
Его в пустыне я нашла
И в табор на́ ночь зазвала.
Он хочет быть как мы цыганом;
Его преследует закон,
Но я ему подругой буду.
Его зовут Алеко – он
Готов идти за мною всюду».

СТАРИК