Литература Древней Руси

Словом, мы очень мало знаем о литературе и книжности Киевской Руси. Монголо-татарское нашествие привело не только к гибели десятков или сотен тысяч людей, не только к запустению городов, в том числе крупнейших центров письменности, оно самым жестоким образом истребило и саму древнерусскую книжность. Лишь те произведения, спискам которых удалось уцелеть и привлечь к себе внимание книжников XIV или XV в., стали известны исследователям нового времени. Так, путешествие игумена Даниила состоялось в начале XII в., тогда же он и написал свое «Хожение», однако старшие списки памятника относятся лишь к XV в.

Древнейший список «Истории Иудейской войны», переведенной в XII в., относится к концу XV в. При этом, как полагает Н. А. Мещерский,[23] списки древнего перевода были на Руси утрачены. Но в 1399 г. в Константинополе русский писец Иоанн переписал находившийся там русский список; от этой рукописи Иоанна, вернувшейся снова на Русь, и возродилась рукописная традиция памятника.

Итак, сохранившиеся до нового времени литературные памятники XI-XII вв. — это лишь по счастливому стечению обстоятельств уцелевшие остатки литературы, находившейся в канун монголо-татарского нашествия в поре расцвета. О высоком уровне этой литературы свидетельствуют, в частности, и те произведения, к анализу которых мы сейчас обратимся.

«Повесть временных лет». Каждый народ помнит и знает свою историю. В преданиях, легендах, песнях сохранялись и передавались из поколения в поколение сведения и воспоминания о прошлом. Летопись — систематическая, из года в год ведущаяся хроника — выросла в значительной мере на основе устного исторического эпоса.

Летопись как литературный жанр (а не исторические записи вообще!) возникает, видимо, в середине XI в. Однако древнейшие списки летописей относятся к более позднему времени: XIII и XIV вв. датируется Синодальный список Новгородской первой летописи.

Лаврентьевский список относится к 1377 г., Ипатьевский список Ипатьевской летописи — к первой четверти XV в. Остальные списки летописей более позднего времени. Поэтому историю древнейшего периода развития русского летописания ученым приходится восстанавливать, опираясь на тексты упомянутых выше списков, отделенных от времени составления самих летописей значительным промежутком времени.

Изучение летописания осложняется еще и следующим обстоятельством. Почти каждая летопись представляет собой свод. Это значит, что летописец, как правило, не только фиксировал современные ему события, но дополнял своими записями текст более ранней летописи, повествовавшей о предшествующем периоде. Поэтому оказывается, что почти в каждой летописи история Руси излагается «с самого начала» — приводится полностью или в сокращении, иногда очень значительном, текст «Повести временных лет», рассказывающей, «откуда есть пошла Русская земля». Составляя новый летописный свод, летописец не относился к своим источникам формально, механически «складывая» их: он редактировал текст своего предшественника, сокращал его или дополнял по другим источникам, а иногда в соответствии со своими историографическими взглядами изменял оценку событий или по-новому интерпретировал отдельные факты.[24] Все эти особенности работы древнерусских историографов значительно осложняют изучение летописей. Однако наука выработала достаточно совершенную методику исследования летописных текстов: путем их сопоставления устанавливаются сходства или различия фрагментов, повествующих об одних и тех же событиях, выясняются источники изучаемого свода, степень и характер их переработки в нем, предполагаемое время его составления.[25]

«Повесть временных лет», о которой речь пойдет далее, создана в начале XII в. Составителем ее первой редакции традиционно считается Нестор, хотя вопрос о возможности отождествления Нестора-летописца и Нестора-агиографа, автора «Жития Бориса и Глеба» и «Жития Феодосия Печерского», по сей день остается дискуссионным. В богатой летописной традиции Древней Руси «Повесть временных лет» занимает совершенно особое место. По словам Д. С. Лихачева, она явилась «не просто собранием фактов русской истории и не просто историко-публицистическим сочинением, связанным с насущными, но преходящими задачами русской действительности, а цельной, литературно изложенной историей Руси.

— Можно смело утверждать, — продолжает ученый, — что никогда ни прежде, ни позднее, вплоть до XVI в., русская историческая мысль не поднималась на такую высоту ученой пытливости и литературного умения».[26]

Древнейшая редакция «Повести временных лет» до нас не дошла, но сохранилась вторая редакция «Повести» в составе Лаврентьевской и Радзивиловской летописей, видимо лишь в незначительной степени изменившая ее первоначальный текст.