Литература эпохи Возрождения

Поистине «универсальным» человеком был Леонардо да Винчи (1452-1519). Веря в могучую силу человеческого разума, в безграничные творческие возможности человека, Леонардо без устали трудился на поприще искусства и науки. Уроженец Флоренции, он не искал привольной «легкой жизни». В силу различных обстоятельств он менял города и покровителей. Приходилось ему работать и в Милане, и в Венеции, и даже во Франции, куда он перебрался на склоне лет. В каких только областях человеческого умения он себя не проявлял! По свидетельству современников, он был и поэтом, и певцом, и композитором, исполнявшим собственные сочинения на придворных праздниках в миланском герцогстве. Дошли до нас его басни, фацетии и шуточные предсказания[195], разбросанные среди пространных «записок» («Кодексы»), которые Леонардо не уставал вести, занося в них свои наблюдения, размышления и афоризмы. Эти «записки» были его верным соратником, собеседником, другом. Он не просто жил. Жить для него означало созидать, а созидание для него неотделимо от познания окружающего мира. Подобно Гете, он был прежде всего «человеком глаза» (Augenmensch), поэтому в своих «Кодексах» слагал восторженный гимн зрению. По словам Леонардо, глаз — это «главный путь, которым общее чувство может в наибольшем богатстве и великолепии рассматривать эти бесконечные творения природы»[196]. О том, насколько внимателен был сам Леонардо к этим «бесконечным творениям природы», свидетельствуют его многочисленные рисунки. Его все занимало — моря, местности, деревья, животные, травы, цветы и, конечно, люди — красивые и безобразные. Только внимательно присмотревшись к реальному миру, может человек его понять, проникнуть в его тайны. «И поистине, — восклицает Леонардо, — живопись — наука и законная дочь природы, ибо она порождена природой; но, чтобы выразиться правильнее, мы скажем: внучка природы, так как все видимые вещи были порождены природой, и от этих вещей родилась живопись. Поэтому мы справедливо будем называть ее внучкой природы и родственницей Бога»[197].

Но близость к природе в искусстве не означает ее ремесленное копирование, бездумное и бескрылое. По словам Леонардо, «живописец спорит и соревнуется с природой»[198]. Эти художественные искания Леонардо открывали путь Рафаэлю и его школе.

Картины самого Леонардо глубоко продуманы и тщательно скомпонованы. Это прежде всего следует сказать о его знаменитой «Тайной вечере», написанной в период творческой зрелости (1495-1497) на стене трапезной миланского монастыря Санта Мария делле Грацие и, к сожалению, плохо сохранившейся[199]. По словам М.В. Алпатова, «у предшественников Леонардо главное содержание прощальной беседы Христа с учениками — это ощущение благодати, снизошедшей на них, и потому они так сдержанны. У Леонардо центр внимания переносится на сознание и поведение учеников при вести о предательстве. Это первое в истории живописи изображение, в котором последовательно передано, как в драматических обстоятельствах люди действуют соответственно характеру каждого из них. Стоическому спокойствию Учителя противостоит волнение учеников, из которых каждый по-своему откликается на эту тревожную весть. Глубоко человеческое решение этой темы у Леонардо вызывало восхищение Гете и Александра Иванова[200].

О том, насколько вырос интерес к человеку и его внутреннему миру в искусстве итальянского высокого Возрождения, свидетельствует также прославленная «Мона Лиза», или «Джоконда» (1503), хранящаяся в Лувре. Портрет супруги Франческо дель Джокондо, написанный Леонардо с поразительным мастерством, не раз порождал споры и различные толкования искусствоведов. Нет, разумеется, возможности касаться здесь этих споров и толкований. Ясно одно — Леонардо удалось запечатлеть трепет жизни на спокойном, слегка улыбающемся лице молодой женщины. Ему удалось воссоздать воздушную среду, охватывающую ее фигуру, подчинить всю композицию картины законам ритма и гармонии[201].

В Ленинградском Эрмитаже мы можем увидеть две превосходные картины Леонардо — «Мадонна Бенуа» и «Мадонна Литта».

Поиски идеальной гармонии, о которой, как о высшем благе, мечтали гуманисты, определяли творческие искания Рафаэля Санти (1483-1520) из Урбино. Пожалуй, именно ему в наибольшей мере удалось достичь этого идеала. Итальянская литература не могла с ним в этом соперничать. Ведь ни в новеллистике, ни на театральных подмостках классический идеал не воплотился в гениальных творениях. Пожалуй, только современнику Рафаэля Ариосто удалось в поэме «Неистовый Роланд» приблизиться к нему, и то не вполне, поскольку поэма перегружена огромным количеством эпизодов. В ней пересекаются лирические, героические и сатирико-юмористические линии, образуя достаточно пестрое единство, далекое от гармонического идеала.

В 1505 году Рафаэль обосновывается во Флоренции, где поддерживает творческие связи с местными художниками. В 1509 году по приглашению папы Юлия II он переезжает в Рим, который к началу XVI века становится одним из наиболее значительных центров Италии.