Литература эпохи Возрождения

С годами мировоззрение Микеланджело все более окрашивалось в трагические тона. Ведь он не был безучастен к судьбам Италии. Тяжело переживал он судьбу своей родной Флоренции. Когда после разгрома Рима испанскими войсками в 1527 году Флоренция прогнала Медичей и вновь стала республикой, Микеланджело принял активное участие в защите города от императорских войск. Но вернулись Медичи, и Микеланджело навсегда покинул свой родной город, обосновавшись в Риме. Интересно вспомнить при этом одну любопытную деталь его творческой биографии. В 1537 году был убит флорентийский герцог Алессандро. Микеланджело по совету друзей изготовил бюст Брута, убившего Юлия Цезаря (1539)[218]. Этим он как бы отдал дань своим былым республиканским идеалам.

В Риме Микеланджело создал свои величайшие живописные произведения. По предложению папы Юлия II он принял участие в росписи потолка и одной из стен Сикстинской капеллы в Ватикане. До него в росписи капеллы уже участвовал ряд художников, в том числе С. Боттичелли, Д. Гирландайо и др. Работа над росписью потолка была очень трудной, тем более, что Микеланджело вел ее почти без помощников. Многие библейские истории были уже перенесены на стены капеллы предшественниками Микеланджело. Он должен был с этим считаться. Но не было еще самых древних ветхозаветных эпизодов. И Микеланджело обратился к ним. С огромным душевным подъемом изобразил он сотворение мира (1508-1512). Героическим духом Возрождения наполнены эти церковные росписи[219]. Микеланджело придал Вседержателю и Творцу облик могучего старца, источающего титаническую энергию. Из глубин своей неукротимой воли создает он зримый мир. Это Первый Художник и Первый Ваятель. Какая мощь в его вдохновенном лице! Какая сила в его жестах и порывах! «В начале было дело», — говорит гетевский Фауст. Микеланджело задолго до Гете средствами своей монументальной живописи уже сказал то же самое. Мир Микеланджело — это мир, наполненный творчеством, движением, порывом. В отличие от Рафаэля Микеланджело не питает склонности к безмятежной идиллии. Его мир пронизан борьбой. Он все время как бы приближается к краю бездны. Ведь и создатель, носясь по просторам вселенной, все время борется с безжизненной пустотой. Идиллический рай, намеченный художником, уступает место всемирному потопу[220].

А по краям этих и других ветхозаветных историй художник поместил запоминающиеся фигуры древних сивилл и пророков[221]. Все они — люди беспокойные, одержимые, способные видеть грядущий день и поэтому пребывающие в глубокой тревоге. Одни из них провидели явление Христа и его тернистый путь, другие, как, например, пророки Иезекииль или Даниил, скорбели о грозной участи, уготованной народам. Микеланджело не превратил их в безликую толпу, но каждому из них нашел особое место, придав им резко выраженные индивидуальные черты. Вещий свиток развертывает Дельфийская сивилла. В тревожной задумчивости пребывает пророк Исайя. Весь в порыве, в движении пророк Иезекииль, что-то говорящий людям. Наклонилась над пророческой книгой Кумская сивилла. Пророк Даниил с могучей сосредоточенностью заносит в книгу свои трагические видения грядущих судеб мира. Все они выполняют свой героический долг, большие, сильные, могучие люди.