Литература и методы ее изучения. Системный и синергетический подход: учебное пособие

Смысл — основа культуры, «одна из самых трудных для философии категорий» (А.Ф. Лосев). Категорию «смысл» можно рассматривать по вертикали и по горизонтали. По вертикали смысл открывается как суть, полнота, целостность, вечность, сфера, круг, Бог. В определении Платона, сфера – «…образ идеального самодовления, ибо включает в себя все существующие фигуры и ничего не оставляет рядом с собой». В философском плане смысл связан с «ноосферой (В.И. Вернадский). Смысл – это «Нададресат», «Третий» (М.М. Бахтин), Бог, совесть, истина, суд истории. В этом ключе смысл для человека – принципиальная возможность быть услышанным. Смыслом М.М. Бахтин называл «ответы на вопросы». Смысл в понимании Бахтина диалогичен.

По горизонтали смысл проявляет себя в духовных и материальных формах культуры, цивилизации и литературы. Смысл в литературе связан с общей проблемой смыслопорождения в культуре, зависящего от контекста и точки зрения участников общения. По утверждению философа, крупнейшего отечественного специалиста по методологии науки Г.П. Щедровицкого, каждый человек понимает что-либо «…в силу воздействия на него той ситуации, в которой он находится. Каждый понимает соответственно своей ситуации. И при этом мы обычно это понимание выражаем словом «смысл». Значит, смысл – это особое структурное, как бы остановленное, представление процесса понимания»[266]. Смысл в культуре возникает как «конфигурация связей и отношений» между текстом и контекстом в ходе деятельности человека[267]. Культурные смыслы «можно представить как кластеры значений, которые прорастают, упав на почву контекста»[268].

Специфика категории «смысл» в литературе заключается в особенностях художественного произведения и контекста. Для понимания «смысла» надо попытаться еще раз отграничить понятие «произведение» от понятия «текст». Представляется, что «текст» несет «содержание», а произведение – «смысл». Под «содержанием» Г.И. Богин понимает «наборы предикаций в рамках пропозициональных структур»[269]. Часть этих предикаций является «готовой», данной, заранее известной, так что читатель не сталкивается с задержкой времени, смещениями пространства, деформациями образности. Снимаются все типы «остранения» в тексте, прочитанном лишь в плане его содержания. Понятый так текст наделен содержанием, но лишен «художественности». «Художественность» в литературном произведении неразрывно связана со «смыслом», понятым как «конфигурация всех связей и отношений» в ситуации художественного коммуницирования, восстанавливая или создавая которую читатель понимает произведение[270]. Отметим, что в цитируемых тезисах Г.И. Богин связывает термин «текст» и с «содержанием», и со «смыслом». Разграничение между «текстом» и «содержанием» введено в рамках системно-синергетического подхода к литературе.

Уже отмечалось, что писатель, создавая текст, содержащий описание вымышленного мира, и снабжая его программой, обеспечивающей восприятие этого мира в качестве художественного изображения, вступает в диалог с читателем, преклоняющимся перед этим изображением. В этом случае «текст», не переставая быть носителем информации («содержания»), становится литературным произведением. При этом не менее конкретное лицо – читатель, открывший для себя художественность текста и преклоняющийся перед нею, предстает как ценитель литературного произведения.

Выражая эти мысли на другом терминологическом языке, можно сказать, что «текст» «…не равняется всему произведению в его целом». Он не равен произведению в статусе «эстетического объекта». По мысли М.М. Бахтина, в произведение входит и его «необходимый внетекстовый контекст». Произведение «как бы окутано музыкой интонационно-ценностного контекста, в котором оно понимается и оценивается». Это восприятие, этот контекст меняются от века к веку[271]. Следовательно, «смысл» возникает при восприятии «интонационно-ценностного контекста» произведения, которое подобно партитуре симфонического произведения заново интерпретируется оркестром читателей. Так, исследуя сборник Гёте «Западно-восточный диван», А.В. Михайлов сделал глубокий вывод о смыслопорождении в этом произведении: «Помимо многообразия таких внутренних связей, какие устанавливаются между огромным количеством текстов, составляющих весь свод «Западно-восточного дивана», и которые никогда не могут быть прослежены и исчерпаны до конца, потому что это многообразие устроено как открытое множество и связи должны устанавливаться заново в каждом акте чтения, – помимо этого многообразия Гёте позаботился и об ином – о том, чтобы была выделена общая идея произведения»[272].

Контекст в литературе – «растущий контекст», принципиально открытый и «незавершенный»[273]. Связь с теорией художественных систем осуществляется здесь по признакам «открытости», «неустойчивости» и «динамичности».