Литература как социальный институт: Сборник работ

Характерное для подобных случаев сочленение инструментальных и партикуляристских компонентов ориентации, тем острее ощутимое в многоукладных, культурно гетерогенных «больших» обществах, может иметь следствием операциональное усвоение значимости тех или иных моментов ПК без принятия во внимание иерархической семантики и уровней ее текстов, без выработки специфических ценностно-нормативных механизмов, обеспечивающих сознательное и дифференцированное отношение к этим текстам. Соответственно, структурную и функциональную трансформацию претерпевают при этом и МК, выступая в роли технического средства, например, активизации источников и групп поддержки, мобилизации «общественного мнения» и т. п. В ходе своего складывания и развития указанные процессы влияют, разумеется, и на авторитет, функции и структуру ПК. Этому влиянию зачастую оказываются подвержены не только инстанции производства письменных текстов массового назначения и распространения, но и более специализированные области культуры и институты, реализующие ценности-значения ПК («высокая» литература, наука и др.).

Важно, однако, подчеркнуть, что массовость письменных, визуальных и других текстов даже в обрисованных выше условиях отнюдь не обеспечивает «развитой» и «полной» структуры социокультурной системы и ее «нормального» функционирования. Распространенные иллюзии на этот счет являются характерологическим моментом самой описываемой ситуации, индексируя ее для исследователя.

Применительно к обсуждаемым здесь проблемам важно, что в диагностированных таким образом обстоятельствах можно с большой вероятностью ожидать проявления механизмов «культурного бума». Последними, как правдоподобно предположить, будут прежде всего захвачены области значений повышенной и инструментализированной значимости и означенности, обладающие культурным престижем необыденного, а внутри последних – что чрезвычайно важно в условиях ценностного дефицита и монополии на смыслообразование – образцы, предварительно и добавочно отмеченные, оцененные и структурированные. Таковы, скажем, книжные серии, собрания сочинений классиков, «дорогие» и «роскошные» иллюстрированные издания. Другой добавочной меткой может стать даже маргинальность образца – например, его эзотерическая репутация, «шумная» известность или функционально близкая ей иная отличительная характеристика.

Можно думать, что в ходе подобных процессов будут существенно переосмысляться и определенные моменты МК, в частности, характерную символическую нагрузку (т. е. «извне» оцененные значения) станут приобретать их технические аспекты. Однако в наибольшей мере эта «провинциализация центра» касается, видимо, имеющей давние «аристократические» обертоны деятельности коллекционерского типа (и прежде всего – собирания книг). Последнее вносит существенные изменения в престиж и функциональное значение таких институтов, как музей и библиотека, сохраняющих в своих культурных определениях (и, соответственно, ориентациях своих членов и «подготовленной» публики) как универсалистские, так и партикуляристские компоненты.

Для оценки пространственно-временных рамок релевантности возникающего в таких случаях специфического феномена дефицитности важно обсудить и зафиксировать возможности существования в социокультурной структуре таких подсистем, институтов и групп, которые обладают необходимой властью, поддержкой и средствами для использования механизмов дефицитности в качестве специфических регулятивных устройств – субститутов производства культурного разнообразия, способов перераспределения статусов и переоценки престижей, важных и даже выходящих на первый план в подобных условиях.

1978

МИРЫ ЛИТЕРАТУРЫ

(о возможности эмпирического изучения)