Литература как жизнь. Том II

При некоторых сопутствующих обстоятельствах Набокова можно читать. Это когда жизнь за него допишет, подсказывая и раскрывая проблему, затронутую в его книгах. Например, я все-таки дочитал «Пнина», правда, уже по-русски. Талантливый перевод, сделанный не самим Набоковым, конечно, а неким преданным ему энтузиастом (напоминающим М. О. Смирнова), помог мне читать. Но главное, помогла сама действительность, поскольку опять же по долгу службы я повидал людей вроде Пнина: русскую профессуру в американских университетах. Кто это видел, тот в порядке литературной справки по тому же вопросу прочтет и «Пнина». Но сам бы по себе роман, я так прикинул, нет, даже несмотря на хороший перевод, я бы не стал читать.

Словом, не знаю, как другие, я испытывал, испытываю и буду, вероятно, испытывать по отношению к Набокову неприязнь, временами – классовую ненависть.

Хорошо, что у нас его теперь издают, читают, обсуждают, высказывают различные мнения и я могу, не таясь, выразить, что о нем думаю.

1987

Ответственность перед историей

«Дальше… дальше… дальше!» Михаила Шатрова

Новая пьеса Михаила Шатрова, с которой нас познакомил журнал «Знамя» (книга первая, январь, 1988), полностью называется так: «Дальше… дальше… дальше! Авторская версия событий, происшедших 24 октября 1917 и значительно позже». Содержание пьесы не вполне соответствует ее названию или, точнее, подзаголовку. Октябрьское восстание 1917 года, положившее начало Великой Октябрьской социалистической революции, в пьесе представлено мало и даже почти не обсуждается. Речь главным образом идет о том, что было позже, преимущественно в конце 20-х и в 30-х годах. Это не версия того, как совершалась революция, а характеристика социализма в нашей стране, даваемая действующими лицами, которые носят имена исторических деятелей.

В авторской ремарке говорится: «Мы хотим говорить с теми, кто в октябре 17-го года и значительно позже стояли на авансцене Истории… Мы хотим дать им возможность говорить с нами». Как же это желание и эта возможность реализуются? Персонажи с реальными историческими именами произносят воображаемые речи в обстоятельствах воображаемых. Так, например, участники пьесы, в том числе Сталин, обсуждают критику «культа личности» на XX съезде КПСС и разговор об этом начинает меньшевик Мартов: «Хрущев… пытался»…

Не все беседы в пьесе носят столь же вероятностный или, лучше сказать, маловероятностный характер. Иные из них вполне правдоподобны по обстоятельствам. Но ход мысли и стиль речи действующих лиц, носящих исторические имена, большей частью оказываются выдуманными.

Персонаж, обозначенный в пьесе ленинским именем, произносит речи на языке, состоящем, в значительной мере, из того, что В. И. Ленин называл «словесными пустышками» (см.: Ленин В. И. Полн. собр. соч., т. 15, с. 277278).

От лица Ленина в пьесе говорится: «Все мы знаем свой великий народ, его слабости, его, пока что, забитость и темноту. Национальная спесь нам глаза не закрывает. Но что из этого следует, какое действие? Вот вопрос вопросов, который разделяет людей на партии, философии, определяет политику, нравственность и все остальное. И даже нас, большевиков, людей одной партии, тоже разделяет, в конечном счете, отношение к народу… С трибун клянемся его именем, а в кабинетах делаем так, как нам удобно. Предпочитаем порядок, когда одни властно вещают, а другие смиренно внемлют. Кардинальный вопрос жизни партии будем решать в кругу партийных сановников, но только не с делегатами съезда, не с партийной массой, которую боимся. И человек в итоге – средство, а не цель. Социализм ли в таком случае мы строим, или же нечто такое, что противоположно его принципам и от чего человеку ой как тошнехонько будет».

А вот как говорил В. И. Ленин: «Старые социалисты-утописты воображали, что социализм можно построить с другими людьми, что они сначала воспитают хорошеньких чистеньких, прекрасно обученных людей и будут строить из них социализм. Мы всегда смеялись и говорили, что это кукольная игра, что это забава кисейных барышень от социализма, но не серьезная политика. Мы хотим построить социализм из тех людей, которые воспитаны капитализмом, им испорчены, развращены, но зато им и закалены в борьбе… Другого материала у нас нет. Мы хотим строить социализм немедленно из того материала, который нам оставил капитализм со вчера на сегодня, теперь же, а не из тех людей, которые в парниках будут приготовлены, если забавляться этой побасенкой… Социализм должен победить, и мы, социалисты и коммунисты, должны на деле доказать, что мы способны построить социализм из этих кирпичей, из этого материала»… (Ленин В. И., Полн. собр. соч., т. 38, с. 53–54).