Литература ONLINE (сборник)

Что же касается Кабалы, то та жила долго, но несчастливо: мужчины её обходили стороной, женщины – презирали, и она жила жалкими крохами от чужих столов. И больше всего на свете она боялась моря, которое всё норовило ужалить её ноги, стоило ей подойти к берегу.

Легенда о Черном альпинисте

1

«…10 июля, около десяти часов вечера, его видели около остановки автобуса № 3 на улице Хохрякова, лежащего с пробитой головой. Кто-то из прохожих вызвал «Скорую». Врач по фамилии Миронова перевязала Василию Харитоновичу голову, машина уехала…

Он поднялся с колен, но тут же упал, ударился головой об асфальт. Слетел кое-как замотанный бинт, опять стала хлестать кровь из раны. Повторный вызов на «Скорой» принять отказались, вызвали милицию. Подъехавшая машина ППС (номер 20–2 °CВХ), снова вызвала «Скорую», сами везти человека в больницу побоялись: «У нас недавно один в машине умер, шофера посадили. А у меня жена, дети…».

А несчастный сидел в луже собственной крови, промокший до нитки от дождя, дрожащий от холода и только повторял: «Что же, меня уже лечить не надо?».

Наконец-то «Скорая помощь» (32–72 СВХ) взяла старика, успокоились прохожие, которые пытались чем-то помочь. Утром оказалось, что больного доставили в травмпункт на улице Московской, 2, наложили швы и… отправили с Богом. В час ночи врач Мукорин видел Василия Харитоновича последним…

Вся беда в том, что из-за травмы Василий Харитонович не помнил, в каком городе он сейчас находится, и что с ним произошло. Видимо, врачи не заметили (или не успели заметить) этой реакции. Адрес его удалось выяснить: соседи сообщили, что «одинокого старичка дядю Васю они не видели уже несколько дней», чего раньше с этим интеллигентным, непьющим человеком не случалось.

Заявление от имени редакции о розыске в милиции не приняли – это могут сделать только родственники. А где они?».

Это – из сегодня вышедшей статьи под моей фамилией в газете «На смену!», которую дописывала Лялька. Позавчера вечером мы с ней едва-едва уговорили «Скорую» увезти с остановки бедного старика, а сегодня – гляди ж ты – опять пропал. И это я узнаю из своей собственной статьи!

Лицо Ляльки, обычно такое наивно-детское, сейчас стало очень жёстким:

– Я обзваниваю больницы. Ты – морги. Ок?

– Ок, – вздыхаю я.

Через полчаса сообщаю:

– Есть похожий труп. Поедем? – в моем голосе сомнение. Ехать в морг мне, конечно же, не хочется.

– Едем! – отвечает она решительно.

В морге 40-й больницы мы на вахте предъявляем удостоверения, сообщаем имя и адрес старика, которого ищем (все данные у Ляльки в блокнотике), после чего какой-то молодой парень ведёт нас в «холодильник». Меня мутит, Ляльку, по-моему, тоже, но мы крепимся.

– Он? – спрашивает студент, указывая на тело, лежащее на железной каталке.

– Он! – выдыхаем мы почти одновременно.

– Родственники? – спрашивает студент.

Мы вновь сбивчиво объясняем, что мы из газеты, и совсем не родственники, а случайные знакомые этого несчастного старика.

– Но у вас ведь есть его адрес?

Мы киваем: да, есть.

– Сходите туда и сообщите родственникам, – говорит он.

Мы снова киваем. Я лично готов уже на что угодно, лишь бы уйти из этого места.

Уже прощаясь, студент протягивает мне руку со словами:

– Молодцы, что приехали. Он же без документов, у нас проходил как неизвестный.

– Как без документов? – ахает Лялька. – У него был паспорт, я сама видела на остановке.

– Был да сплыл, – вздыхает студент. – Только вот это…

Он показывает на серый потрепанный блокнот.

– Можно взглянуть? – спрашиваю я.

– Да забирай, – отвечает тот великодушно. – Мне-то он зачем? Отдай родственникам.