Литература родного края

Утром мы отправились на гору Маяк. Тропинка, карабкаясь в зарослях, уходила всё выше, пока лог не раздвоился. Нас обступил густой сосновый лес. В нём, как в глубоком ущелье, синее небо лишь местами проглядывало в переплетении ветвей. Наш путь то и дело перегораживали обомшелые валежины. Подопрелая кора в любой момент могла предательски соскользнуть, оголив лоснящийся мокрый ствол. И вдруг вижу: Яшка вскарабкался на толстенную валежину, выпрямился, и не успел я его предостеречь, как он уже лежал на земле и, подтянув колени к животу, стонал от боли.

Я подбежал к нему и в растерянности замер, увидев, что его правая нога неестественно вывернута.

Превозмогая боль, Яшка закричал:

— Беги за дедом!

Я без колебаний сказал:

— Сам тебя понесу!

Спускаться по крутизне было нелегко. Много раз я падал на усыпанную хвоей землю и лежал, дожидаясь, когда перестанет стучать в висках. А потом поднимался и тащил Яшку снова.

Дед был в доме один. Увидел нас, подхватил Яшку на руки, уложил в постель, а потом осмотрел ногу.

— М-да-а, — озабоченно промычал он. — Жаль, старухи нет. Она у нас лекарь по части вывихов. Ну, да справимся и без неё, — он поглядел на меня и указал глазами на дверь. — А ты выдь пока.

Спустя минуту из избы донесся отчаянный Яшкин крик. Я повременил ещё немного и вошёл. Яшка вытирал кулаками слёзы и всхлипывал. Дед копался в шкафчике, перебирал склянки и ворчал:

— Куда её нелегкая унесла!

Но вот в его руках оказалась бутылочка с бурой жидкостью. Дед вытащил пробку, понюхал и стал пропитывать тряпицу. Обмотав ею Яшкину ногу, он весело сказал:

— Ну, вот и порядок! Дня через три будешь бегать. Где это тебя угораздило?

Яшка принялся рассказывать, а когда умолк, дед поглядел на меня удивлённо и хмыкнул:

— Гляди ты! Неужто от самой вершины тащил? Как же ты смог?

Я только пожал плечами. Поутру, выйдя во двор, я увидел бабку. Она топталась возле костра, помешивая большой поварёшкой в казане. Я в нерешительности постоял, потом подошёл ближе и спросил:

— Долго Яшке лежать?

— Да уж придётся. Если нет перелома — с недельку. А если есть... — она вздохнула и поглядела на меня. — А ты, может, домой вернёшься?

— Как домой? — удивился я. — Жалко Яшку. Скучно ему будет одному.

— Спасибо, Павлуша, — растроганно промолвила бабка. — Спасибо, милок. А уж я...

Но так и не договорила.

Дед смастерил для Яшки костыли, под навесом устроил лежанку. Только разве удержишь в общем-то здорового мальчишку в постели? В гору, конечно, на одной ноге не уйдёшь, но на берег речушки мы с ним выбрались.

Речушка маленькая, перекатывается по камушкам, журчит и ослепляет солнечными зайчиками. Я сбегал на пасеку за лопатой и принялся углублять дно. Получилась небольшая яма, в которую Яшка плюхнулся животом. Из воды торчали только его голова да забинтованная нога...

Вскоре нога у Яшки зажила, и мы вернулись в посёлок. Там меня ждало письмо из железнодорожного техникума. Мои документы приняли. Надо было выезжать на экзамены.

Яшка провожал меня до самого перевала через хребет. А там, когда стали прощаться, дрожащим голосом вопросил:

— Ты уж летом приезжай. На каникулы. Как я тут без тебя...

Однако приехать мне не удалось. Началась война. Пришлось всё лето проработать на строительстве бараков для эвакуированных, а в сорок третьем я сам добровольцем ушёл на фронт.

Правда, повоевать мне довелось недолго. Уже через год, после тяжёлого ранения, я вернулся в посёлок и первым делом отправился к соседям узнать о Яшке.

Я по привычке перелез через изгородь и, опираясь на трость, вошёл в избу. Навстречу мне поднялся дед. Его трудно было узнать. Из могучего старичины он превратился в костлявого худого старца. Подслеповато щурясь, он некоторое время разглядывал меня. Узнал, но радости не выразил, отступил к лавке и сел.

— Проходи, — пригласил меня. — Отвоевался?

— Да. По ранению.

Дед покивал головой, потом с горечью сказал:

— А Яша не вернулся. Когда ушёл на войну, старуха, хоть от веры в Бога и отошла, а тут иконы завела. Свечи постоянно ставила. Да что толку. Убили Яшу. Похоронка на него пришла. Видел бы ты, как убивалась старая... Нахлынет на неё, выскочит во двор и давай махать топором. Два огромных сутунка[24] в щепы изрубила. Умается так, затихнет на какое-то время, а потом опять. Вскорости и умерла.

Дед оглянулся на стену, и там я увидел нашу фотографию, которую мы с Яковом делали ещё на пасеке, — ту самую, где небо и лица были чёрными, а лес белым...

Вопросы:

1. Что значит выражение «неразлучные друзья»?

2. Можно ли так назвать мальчиков? Докажи.

3. Смогла ли война разрушить настоящую дружбу?

Леонид Конторович

(1901-?)

КОЛЬКА И НАТАША

(отрывок)

Над Волгой раздавался весёлый звон топоров, визг пил.

По всему берегу, куда ни бросишь взгляд, у вмёрзших в лёд барж и плотов копошился народ. Людей много. Одни пилят брёвна, другие колют, третьи складывают дрова в клетки. Большая группа рабочих железнодорожного депо — путейцы и вагонники — разбивают старые баржи.