Литература. XXI век. К вопросу о стандарте среднего общего образования по литературе

Пьесы Островского архаичны, даже дремучи, и в них почти нет «положительного». Темное царство, изображенное Островским, расположено ближе к Азии, чем к центру России и тем более бесконечно далеко от Европы. После знакомства с пьесами остается впечатление, что просвещение еще не дошло до «темного царства» и, может быть, не дойдет вовсе. Его обитатели и не нуждаются в нем. Они копошатся на земле и не смотрят ни в Даль, ни в Небеса.

Поэтому, а также из-за перегрузки программы, предлагаю творчество Островского не изучать.

Ф. М. Достоевский

«Менее подходящего к детскому возрасту писателя не существует».

Из доклада в Министерстве народного просвещения, 1885 г.

«Тот, кто случайно заронил мысль об убийстве старухи, только придал выражение чему-то тайному, дремавшему в нем. Раскольников, волшебник самоуединенности, и заклятием воли выкликает колдовской мир безумия».

Вяч. Иванов, 1932 г.

Великий писатель Ф. М. Достоевский – один из самых читаемых и самых цитируемых в мире. Его произведения, казалось бы, надо учить в школе. Но поскольку в них он «заглядывал в бездны человеческого духа» и поднимал «проклятые вопросы», то есть сомнения на этот счет.

Для меня, почитателя Достоевского, долго не хватало одного момента, а именно отношения его к просвещению. Когда нашел его, то обрадовался: «Что несем мы из Европы? Пред чем народ должен бы был преклоняться? Нет, отнюдь не нравственные начала… а во-первых и главное, – образованность, расширение горизонта, умножившееся и усиленное пониманием своей идеи через сопоставление с западноевропейским миром…». Здесь Достоевский и Тютчев – единомышленники. Это есть довод в пользу изучения. Однако проблема остается. Ее понимали еще в царское время. В Ученом комитете при Министерстве просвещения в 1885 г. рассматривался вопрос, какие рассказы допустить в школьные библиотеки: «Столетняя», «Мужик Марей» и «Мальчик у Христа на елке». Первые два были разрешены, так как в них в порядке «счастливого исключения не очерчивается мир страданий, порожденных особого рода развратом и преступными деяниями целой среды, в которой действуют надорванные люди, будущие преступники».[11] Рассказ «Мальчик у Христа на елке» был запрещен. Не могло быть и речи о включении «Преступления и наказания» в детские библиотеки. Кстати, Достоевский считал, что «Отверженные» Гюго выше «Преступления и наказания». Над этим стоит подумать. Во всяком случае, для молодых людей «Отверженные» Гюго – более подходящая книга. Эти факты усилили мои сомнения в целесообразности изучения Достоевского. К тому же могу добавить следующее. Мое поколение читало Достоевского, и часто запойно, только в 20–25 лет. Достоевский привлекал нас как автор психологического детектива с мастерски закрученным сюжетом (так воспринимают его творчество большинство читателей, особенно на Западе). Но мы, в основном по молодости, не обращали внимания на суть – проповедь превосходства смирения и страдания над другими не менее важными ценностями. Наконец, мы, как и современные школьники, были не способны понять и принять доминанту: ближайший путь к Богу (Христу) должен проходить через грех и страдание. Именно в такой последовательности. Это – слишком мрачное христианство.

Подведем итоги. Проблему изучения Достоевского могут решить совместно психологи и педагоги. Я считаю, что с его творчеством надо знакомить в обзорном порядке.

Л. Н. Толстой

Современников и людей XX в. поражала внешность писателя. И на учеников она произведет впечатление. Ученик интуитивно следует поговорке, что Бог дает человеку лицо и никогда не ошибается. Урок можно начать с показа двух-трех портретов и привести цитату из книги «Мир Леонардо», в которой об известном автопортрете Леонардо да Винчи сказано: «Это огромная изборожденная морщинами гора лица с благородными бровями, властными, похожими на пещеры глазами и струящимся потоком бороды предвосхищает лица великих людей XIX в… Дарвина, Толстого, Уолта Уитмена. Время, вечно ставящее спектакль человеческого страдания, вознесло их на недосягаемую высоту». Очевидно, научить детей почитать и восхищаться великими есть одна из важнейших задач школы.

Напомню, как блестяще В. Набоков однажды начал лекцию студентам о творчестве Толстого. Он выключил свет в аудитории, прошел к окнам, сопровождаемый изумленными взглядами, и опустил шторы. Стало темно. Потом он провозгласил: «На небосводе русской литературы – это Пушкин!» и включил одну лампу. «Это Гоголь!», и включил другую лампу… Наконец открыл штору на центральном окне. В аудиторию ворвался широкий луч солнечного света. «А это – Толстой!»