Литературная Газета 6247 ( № 43 2009)

— Широко используется механизм скрытой безработицы, особенно в регионах и городах с сильным промышленным спадом. Это люди, находящиеся в административных отпусках с частичной оплатой или без оплаты, а также занятые неполную рабочую неделю с соответствующим сокращением заработка. Если сложить их всех, получается около 4 % всех занятых. Но это очень лукавая цифра, потому что скрытая безработица распространяется по-разному. Если взять промышленность, то там она — 10 %, если берём машиностроение, то 20. Скрытая безработица наиболее типична для трудоёмких отраслей промышленности с сильным спадом. Это прежде всего машиностроение, а зимой и весной — и металлургия, обе отрасли сильнее всего пострадали от кризиса.

Почему же относительно благополучны цифры по стране? Кризис почти не коснулся бюджетной занятости. Бюджетников сокращали в начальной фазе кризиса, но это не было связано с ним, шёл процесс оптимизации бюджетной занятости, заложенный предыдущими решениями в период экономического роста.

Если посчитать вместе общую безработицу и скрытую безработицу, то всё встаёт на свои места. Исключим только слаборазвитые республики, где уровень общей безработицы был высоким всегда и таким остаётся. Максимальный удар кризиса приняли регионы с сильным промышленным спадом, потерявшие более четверти промышленного производства.

— Специфический российский бич — невыплата зарплат… Велика ли сегодня задолженность? Многие ли страдают от неё?

— Механизм невыплат заработной платы активно использовался в 90-е годы, но сейчас задолженность по заработной плате невелика, если верить статистике. Это всего лишь 7–8 миллиардов рублей. Если их раскидать на занятых, то получается в среднем 150–180 рублей на человека. Но, подчёркиваю, мы имеем данные только по легальному сектору экономики и только по средним и крупным предприятиям. По регионам различия, конечно, есть, но показатели относительно невелики, за исключением Чечни, где задерживают зарплату даже бюджетникам.

Что творится в малом бизнесе, где занято до 18 % работающего населения, если учитывать предпринимателей без образования юридического лица, мы не знаем. Он не отчитывается. Тем более мы не знаем, что творится в серой экономике, хотя никаких иллюзий быть не должно. Все знают истории со строителями, гастарбайтерами, когда люди отработали, но им вообще ничего не заплатили. То есть чем менее защищены занятые, тем больше шансов, что им просто не заплатят за работу. А в случае легальной занятости риски для работодателя слишком высоки, и он на этот

Механизм невыплат заработной платы активно использовался в 90-е годы, но сейчас задолженность невелика, если верить статистике…

риск идёт редко. Хотя на востоке страны это распространено больше. Видимо, начальство дальше, свободы больше.

— Давайте поговорим о географии нашей безработицы… Как сильно отличается ситуация в разных регионах?

— География безработицы в кризис пока изменилась не очень существенно. Это значит, что как были у нас чемпионами по безработице республики Северного Кавказа, так они и остались. Хотя у них и промышленного спада нет, и кризис их почти не затронул, потому что они живут на бюджетные трансферты. Но там на рынке труда нет новых рабочих мест, безработица носит застойный и массовый характер. В большинстве других регионов, особенно в Центральной России, общая безработица была перед кризисом очень низкой, приближаясь к уровню 5 % (абсолютно нормальный уровень для экономики). Сейчас у них показатели подскочили до 8–10–11 %, это двукратный рост. В темпах роста это много, а в показателях уровня пока не смертельно. Ну, например, в Москве был уровень 0,8 %, а сейчас 3 %. В отличие от других регионов в Москве безработица структурная. Люди не идут на те рабочие места, которые есть, потому что специалисты в той или иной профессии не хотят ухудшать свою позицию, свой статус на рынке труда, идти на значительно меньшую зарплату.

Однако надо понимать, что федеральные и региональные данные показывают среднюю температуру по больнице. Кризисная безработица концентрируется в городах с проблемными промышленными предприятиями, и вот там всё гораздо жёстче. Есть города с одним доминирующим промышленным предприятием, и если оно встаёт, то рушится всё. Таких болевых точек в России немало, но не сотни, а всё-таки десятки. Проблема моногородов не имеет простого хорошего решения. Она существует со времён индустриальной экономики, и не только у нас.