Литературная Газета 6254 ( № 50 2009)

Увлечённость и (к сожалению!) эмоциональная торопливость Курентзиса породила некоторую «кашеобразность» музыки. Отдельные «слова» переставали иметь смысл, расшифровывать нужно было послание в целом.

Оказалось, что это нелегко.

Так бывает, когда вас пытается вовлечь во взаимодействие истеричная женщина. Она начинает говорить быстрее, громче, в её голосе появляются визгливые интонации. Мужчина, если может, убегает. Если нет, то, даже удержав себя от рукоприкладства, день или два ходит раздражённый.

Но... не есть ли это замысел Курентзиса? А что? Больной Берг показывает больное общество, дирижёр исполняет музыку так, что здоровый зритель уходит больным, а больной укрепляется в своём душевном недуге.

Правда, вспоминаю, что моё прошлое знакомство с музыкой Альбана Берга не порождало протеста, значит, клинически больным композитора можно признать только после существенных оговорок и соответствующей экспертизы.

К тому же относительно «больного общества» тоже есть сомнения. Но об этом я уже писал в параграфе «Посмотрим».

А вот в чём нет сомнений никаких, так это в робости режиссёра, дирижёра, зрителя. Той робости, которая не позволяет встать и громко, со всей возможной смелостью объявить о своём здоровье.

Так вот, я здоров. Поэтому заявляю: опыт постановки ценен, задача решена адекватно, произведение искусства дегенеративно.

Что никак не отменяет его право на существование. Лучше всего – под грифом «для служебного пользования».

Евгений МАЛИКОВ

Несмертельное сальто прогнувшись

Искусство

Несмертельное сальто прогнувшись

ПРЕМИАЛЬНОЕ

Прошлогодний скандал, поднявший премию Кандинского на недосягаемую для современного искусства нравственную высоту, к сожалению, оказался эпизодом в ещё недолгой жизни главного конкурса «актуального арта» страны. Этот год если и запомнится чем-то, то не столько даже компромиссностью шорт-листа премии, сколько эстетической несостоятельностью тех, кто в соответствии со своими вкусами определяет культурную ситуацию не только текущего момента, но и предполагаемого будущего.

Современное искусство, декларирующее неангажированность и смелость, оказалось в лице «властителей дискурса» неадекватным тем задачам, которые само же перед собой и ставит. О культуре вообще можно было бы промолчать, выполни свои обязанности «оценщики от совриска» перед ней, но ведь и от этого «спецы» уклонились!

В чём состоит долг тех, кто решает, «что такое хорошо» в искусстве? Единственно в том, чтобы (как бы ни высокопарно сие звучало) утверждать вечные ценности культуры, а не угождать той части почти равнодушной потребительской массы, которую называют ныне «экспертным сообществом». В котором зрителей нет, зато специалист – каждый.

Несомненный факт: в основе европейской культуры лежит антигуманистический миф, а европейская цивилизация создавалась насилием. Иными словами, история пишется железом и кровью, а кто пытается оспаривать это – враг и культуры, и цивилизации. Впрочем, это если мы говорим об аристократической культуре.

Главным и самым скандальным событием искусства этого года стал проект «Божественный ветер» анонимной группы Tanatos Banionis. Он же справедливо рассматривался и как основной претендент на Гран-при Кандинского. Прошлогодний выбор членами жюри Алексея Беляева-Гинтовта оставлял надежду на продолжающееся утверждение мужского принципа в среде актуальных художников. Однако скандал, поднятый год назад либеральной интеллигенцией, похоже, испугал фигурантов премиального процесса. Обвинение в фашизме – не шутка в обществе подавляющей толерантности. О каком воинском подвиге лётчиков-камикадзе, воспетом «Банионисами», тут размышлять? Если уж «национал-большевицкое» высказывание Гинтовта в рамках русского патриотизма вызвало истерику либералов, то что говорить об «интернациональном» принципе патриотизма, долга, верности, чести? Космополитизм у либералов торговый, а не аристократический. Им не понять, что Европа воинской доблести уважает равного соперника, а не уничтожает его.

Кстати, напомнили об этом уважении во Второй мировой именно японцы. Камикадзе не оперировали понятием «зона поражения», их интерес не распространялся на нонкомбатантов, они воевали только с армией. Остаётся лишь пожалеть, что англо-американские вооружённые силы смогли проявить себя лишь в искусстве «кучности бомбометания».

Против пилота-смертника – ковровые бомбёжки. Дрезден и Хиросима.

Испортилась культура, побеждённая фетишем количества. Она почти превратилась в «зону эстетической эквивалентности». Равенство достигается отрубанием ног, чтобы никто и ходить не смел – только ползком!

Поэтому «Божественный ветер» не допустили даже до короткого списка номинантов второстепенной категории медиапроектов.

Грустно. Ситуацию нужно менять. Менять регламент выдвижения номинантов, менять членов жюри, делать ставку на смелых. Иначе следующая премия Кандинского может стать последней из-за потери к ней интереса. Ибо зачем дублировать какую-нибудь Московскую бьеннале современного искусства?

Впрочем, оправдаться премия пока может.