Литературная Газета 6254 ( № 50 2009)

И тут внезапная перемена, вызвавшая у обоих смятение. Об ушедшем времени Боков говорит: «Никому, не дай бог, вынести то, что я вынес». И вслед: «Плохого ничего не скажу. Время, которое уже ушло, сотворило меня поэтом. Тот, советский, отрезок истории сформировал меня. И для меня однозначным и непреклонным остаётся убеждение: советский строй лучше капитализма». Старшинов посчитал оскорбительным поздравительное письмо Ельцина к писателям-фронтовикам, содержавшее оговорку, что «ни наша литература, ни наше искусство не отразили всех тех трудностей, которые были на войне…» А кто же отразил? И почему та, его первая жена, которая «тоже вышла замуж», Юлия Друнина, вынесшая военный рукопашный, предпочла «не оставаться в этом ужасном, передравшемся, созданном для дельцов с железными локтями мире» и заключила своё последнее письмо стихами: «Потому выбираю смерть. Как летит под откос Россия, не могу, не хочу смотреть!»?

Бокова и Старшинова в фильмах «То падаешь, а то летишь» и «Жизнь была и сладкой и солёной» роднит и ещё одна соль, спасающая от пресности жизни, – частушка. Литературоведы всё никак окончательно не определятся с этим уникальным явлением российской жизни, выворачивающим наизнанку парадную форму действительности, обнажающим её истинное нутро. Бокова и Старшинова не больно интересовали теоретические исследования жанра: оба были кропотливыми собирателями частушек, в том числе запредельно озорных. Виктор Боков видел в частушках «блеск и художественное мастерство», а Николай Старшинов дополнял его слова более пространно, говоря, что частушка, «как и анекдот, выжила благодаря своей оперативности, лаконичности, остроте сюжетов, сжатых до предела, благодаря необычайности ситуации, озорству, высокому мастерству, а нередко и умышленной нелепости, доведённой до полного абсурда и потому вызывающей широкую улыбку».

Как жаль, что телевизионщикам не пришло в своё время в голову пригласить в студию двух главных частушечников. Оба с медалями и орденами. Боков с неразлучной балалайкой, Старшинов с непременным баяном. И зазвучали бы истинно народные частушечки, и такие, и сякие, и острые, и солёные, что и не снились эстрадным сочинителям:

Боков:                                                                                                                                         

Пароход на мель наехал,

Капитан кричит: «Вперёд!»

Как такому раздолбаю

Доверяют пароход?

Старшинов:

Серебристый лайнер Ту

Развалился на лету,

Потому что фирма Ту

Выпускает хреноту.

Славный бы получился концерт. А как же по-иному – ведь обоим поэтам славы не занимать. Лучшие песни Бокова, такие, как «Оренбургский платок», многие считают народными. Разве не слава? Книга о Николае Старшинове вышла в молодогвардейской серии «Жизнь замечательных людей». Это ли не признание? Пришвин в своё время написал в письме к лагерному сидельцу Виктору Бокову: «Ты обязан выжить, такие таланты, как ты, рождаются раз в сто лет». Это же он мог написать на фронт Старшинову. Они тогда выжили. И, даст Бог, к столетию телевидение снимет о них новые фильмы. С участием тех талантов, которым они вспахали почву и освободили место.

18.12.2009 05:57:18 - Александр Владимирович Елтышев пишет:

Спасибо Вам, Герберт, за добрую и умную статью.

Неполная правда и полная ложь

ТелевЕдение

Неполная правда и полная ложь

ТЕЛЕВОЙНА 

Юрий ЖУКОВ, доктор исторических наук

Наше телевидение почему-то обошло вниманием очередную годовщину начала московской битвы. То ли сберегает силы для майских празднеств, то ли побоялось подпасть под указ Медведева о фальсификации истории Великой Отечественной войны.

Во всяком случае, лишь два канала вспомнили о славной дате. «Вести» дали, и именно 5 декабря, да ещё и в самое удобное время для зрителей, великолепную передачу. Михаил Ножкин своим характерным, чуть хрипловатым голосом рассказал пусть далеко не обо всём – всё сообщить о тех славных днях в одном фильме просто невозможно, – но самое главное. Поведал зрителям, которые теперь редко слышат правду о своём прошлом, о Москве в солдатской шинели. Построил свой рассказ, изредка прерываемый личными впечатлениями, так, что ни у кого не осталось вопросов: почему же Москва устояла. Не сдалась врагу, как Варшава и Копенгаген, Осло и Амстердам, Брюссель и Париж. Устояла и победила.

А накануне НТВ предоставило время для фильма Пивоварова. Позволило именно ему, несмотря на явный провал с предыдущим фильмом «Ржев», рассказывать о нашей столице. О том, какой она была осенью 1941-го. Но рассказывать не от имени тех, кто встал грудью на защиту Москвы. От имени тех, кого называли тогда шкурниками. Кто выискивал брошенный продавцами магазин, чтобы разграбить его. Кто срочно разучивал по-немецки фразу «Мы – белые!». Кто, не зная, что выезды из города перекрыты, трусливо бежал, не думая о судьбе столицы, судьбе страны.

Пивоваров долго, глумливо пересказывал сплетни о Сталине. Нудно и слишком подробно излагал их. Вроде бы только для того, чтобы сказать: это миф. Поступал так, отлично зная: миф, а не предельно краткое, всего в два-три слова разоблачение его, и останется в памяти зрителей.