Читаем Литературная Газета 6259 ( № 55 2010) полностью

На следующий день после кошмарной ночи за мной приехала бригада «скорой помощи». У подъезда нашего дома медиков встретила толпа жильцов. До дверей кареты каталку проводили с криками «Ура! Ура!»


…По возвращении из больниц домой взял я в руки стило. Не думал и не гадал, что из-под пера выльется персональное журналистское расследование по поводу пережитого.



Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 3 чел. 12345



Комментарии:

«Дóговор», разделивший нас на два лагеря

Человек

«Дóговор», разделивший нас на два лагеря

ВОЗВРАЩЕНИЕ К ТЕМЕ

Стоит ли ломать голову над вопросом о том, где ставить ударение в слове «договор» – на третьем слоге или на первом? Другое дело, например, со словами «мýка» и «мукá», «зáмок» и «замóк», где от ударения зависит их значение. Другая ситуация со словами «творóг» и «твóрог». Вариативность ударений в них уже давно узаконена в нормативных словарях. Почему бы к ним не присоединить диаду «дóговор – договорá», да присовокупить к ним заодно и другие формы, до сих пор не признаваемые литературными?


Законсервировать язык в неизменном состоянии невозможно. Вопрос об ударении в слове «договор» и о форме множественного числа от него возник не сегодня. Довольно основательно он обсуждался в 60-е гг. прошлого века ещё К.И. Чуковским в его книге «Живой как жизнь». Он, в частности, писал: «Не так-то легко оказалось побороть инстинктивное отвращение к формам: инженерá, договорá, площадя´, скоростя´… очевидно, одной логики мало для принятия или непринятия того или иного языкового явления. Существуют другие критерии, которые сильнее всякой логики... Мы можем сколько угодно доказывать и себе и другим, что то или иное слово и по своему смыслу, и по своей экспрессии, и по своей грамматической форме не вызывает никаких нареканий. И всё же по каким-то особым причинам человек, который произнесёт это слово в обществе образованных, культурных людей, скомпрометирует себя в их глазах».


Вот как старый сказочник, в частности, писал о возможности склонять слово «пальто»: «И как бы ни были убедительны доводы, при помощи которых я пытался оправдать склоняемость слова пальто, всё же, едва я услыхал от одной очень милой медицинской сестры, что осенью она любит ходить без пальта, я невольно почувствовал к ней антипатию. И тут мне сделалось ясно, что, несмотря на все свои попытки защитить эту, казалось бы, совершенно законную форму, я всё же в глубине души не приемлю её. Ни под каким видом, до конца своих дней я не мог бы ни написать, ни сказать в разговоре: пальта, пальту или пальтом».


Подобную ситуацию переживают лингвистически образованные люди по отношению к формам «дóговор – договорá» и иже с ними. Тонкое чутьё языка не позволит им принять эти формы даже под дулом пистолета.


Формы «договóр – договóры» и «дóговор – договорá» делит всех людей, говорящих на русском языке, на два лагеря. Диалог между ними почти невозможен. Носителям второй диады нет никакого дела до культурно-речевых споров. Чаще всего они о них и слыхом не слыхивали. Как говорили всю жизнь «дóговор» и «договорá», «звóнит» и «сосредотачиваться», «обеспечéние» и «квáртал», так и будут говорить до скончания века. Но следует ли отсюда, что кодификаторы языковых норм должны идти у них на поводу? Нет, не следует: нормативные словари должны учитывать не только статистику распространения языковых форм, но и просветительское назначение этих словарей. Кодификация форм «дóговор» и «договорá» в наше время особенно неуместна. У нашего народа выработалась аллергия против реформ, которые, как правило, ни к чему доброму у нас не приводят. На этом фоне узаконивание нелитературных форм в качестве литературных воспринимается как покушение на самое святое – на наш «великий и могучий» русский язык.


Валерий ДАНИЛЕНКО, зав. кафедрой общего и классического языкознания ИГЛУ, доктор филологических наук, профессор, ИРКУТСК


Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 4,3 Проголосовало: 3 чел. 12345



Комментарии: 10.02.2010 18:11:42 - Дмитрий Дзибушевич Кокаев пишет:


Ударения.


Согласно новым словарям, Ставь ударенье - там и сям. Реально, как бы всё равно, Но кофе - ОН, а не - ОНО! Дмитрий Кокаев.


Визит к даме

Человек

Визит к даме

ДРАМАТИЧЕСКАЯ МЕДИЦИНА

Похоже, лечить надо всё наше общество…

Нынче все новостные программы начинаются одинаково. Или с убийства, или с дорожно-транспортного происшествия со «скончавшимися на месте», или с падения самолёта. Если не милиционеров подорвали, то инвалиды сгорели. Если не автобус в пропасть сорвался, так «гидроудар» с человеческими жертвами. Весь этот негатив – «каждому телезрителю свой персональный труп» – обрушивается на наши головы уже два десятилетия, и людская психика не выдерживает.


Три часа ночи. Дверь открывает женщина средних лет, одетая в восточном стиле. Воздух в квартире удушливо пропитан благовониями. На полу и стенах разноцветные циновки, на полках в ряд нэцке.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Против всех
Против всех

Новая книга выдающегося историка, писателя и военного аналитика Виктора Суворова — первая часть трилогии «Хроника Великого десятилетия», написанная в лучших традициях бестселлера «Кузькина мать», грандиозная историческая реконструкция событий конца 1940-х — первой половины 1950-х годов, когда тяжелый послевоенный кризис заставил руководство Советского Союза искать новые пути развития страны. Складывая известные и малоизвестные факты и события тех лет в единую мозаику, автор рассказывает о борьбе за власть в руководстве СССР в первое послевоенное десятилетие, о решениях, которые принимали лидеры Советского Союза, и о последствиях этих решений.Это книга о том, как постоянные провалы Сталина во внутренней и внешней политике в послевоенные годы привели страну к тяжелейшему кризису, о борьбе кланов внутри советского руководства и об их тайных планах, о политических интригах и о том, как на самом деле была устроена система управления страной и ее сателлитами. События того времени стали поворотным пунктом в развитии Советского Союза и предопределили последующий развал СССР и триумф капиталистических экономик и свободного рынка.«Против всех» — новая сенсационная версия нашей истории, разрушающая привычные представления и мифы о причинах ключевых событий середины XX века.Книга содержит более 130 фотографий, в том числе редкие архивные снимки, публикующиеся в России впервые.

Анатолий Владимирович Афанасьев , Антон Вячеславович Красовский , Виктор Михайлович Мишин , Виктор Сергеевич Мишин , Виктор Суворов , Ксения Анатольевна Собчак

Фантастика / Криминальный детектив / Публицистика / Попаданцы / Документальное
Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

История / Проза / Историческая проза / Биографии и Мемуары / Публицистика
Мохнатый бог
Мохнатый бог

Книга «Мохнатый бог» посвящена зверю, который не меньше, чем двуглавый орёл, может претендовать на право помещаться на гербе России, — бурому медведю. Во всём мире наша страна ассоциируется именно с медведем, будь то карикатуры, аллегорические образы или кодовые названия. Медведь для России значит больше, чем для «старой доброй Англии» плющ или дуб, для Испании — вепрь, и вообще любой другой геральдический образ Европы.Автор книги — Михаил Кречмар, кандидат биологических наук, исследователь и путешественник, член Международной ассоциации по изучению и охране медведей — изучал бурых медведей более 20 лет — на Колыме, Чукотке, Аляске и в Уссурийском крае. Но науки в этой книге нет — или почти нет. А есть своеобразная «медвежья энциклопедия», в которой живым литературным языком рассказано, кто такие бурые медведи, где они живут, сколько медведей в мире, как убивают их люди и как медведи убивают людей.А также — какое место занимали медведи в истории России и мира, как и почему вера в Медведя стала первым культом первобытного человечества, почему сказки с медведями так популярны у народов мира и можно ли убить медведя из пистолета… И в каждом из этих разделов автор находит для читателя нечто не известное прежде широкой публике.Есть здесь и глава, посвящённая печально известной практике охоты на медведя с вертолёта, — и здесь для читателя выясняется очень много неизвестного, касающегося «игр» власть имущих.Но все эти забавные, поучительные или просто любопытные истории при чтении превращаются в одну — историю взаимоотношений Человека Разумного и Бурого Медведя.Для широкого крута читателей.

Михаил Арсеньевич Кречмар

Приключения / Публицистика / Природа и животные / Прочая научная литература / Образование и наука