Литературная Газета 6260 ( № 56 2010)

Одно из личных приятных открытий последних теленедель – цикл программ «Ночь на Пятом». Идущие за полночь и обращённые к неспящему интеллигенту, они явно стремятся занять нишу «интеллектуального телевидения» в отечественном телепространстве. Ведущие «Ночи на Пятом» не являются профессиональными тележурналистами, это эксперты в своих областях. В течение недели каждая ночь отдана определённой рубрике. Меня больше всего, естественно, заинтересовала рубрика «Слова», в которой Вячеслав Курицын рассматривает современные тенденции в литературе. Любопытно, но вернувшийся в современный литпроцесс знаковый критик 90-х словно бы и не заметил того, что произошло со страной и литературой уже в веке XXI. Будто очнувшись от летаргического сна, он с удивлением узнал, выйдя на улицу со стаканами водки, что немногие из встречных горят желанием разделить с ним скорбь по скончавшемуся Борису Ельцину. А литература для Вячеслава Курицына, как он признался в одной из бесед (с Л. Юзефовичем), прежде всего – средство самовыражения. В общем, постмодернизм в его устах по-прежнему находит своего верного выразителя и защитника. Несмотря ни на что! Тем любопытнее на его фоне выглядят писатели, некогда ратовавшие за безоглядный либерализм, но со временем, согласно известному выражению, ставшие больше прислушиваться не к сердцу, но к разуму. И уж в любом случае появление новой передачи о литературе можно только приветствовать!

Александр ЯКОВЛЕВ

televed@mail.ru 6

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Художественная кривда

ТелевЕдение

Художественная кривда

А ВЫ СМОТРЕЛИ?

Начавшийся на Первом канале сериал «Вербное воскресенье» порадовал актёрским ансамблем: Олег Басилашвили, Татьяна Пилецкая, вернувшаяся через много лет после успеха «Разных судеб» на экран в главной роли, прославленные «Бригадой» Екатерина Гусева и Дмитрий Дюжев, Оксана Иванова, дебютировавшая недавно в сериале «И всё-таки я люблю», Виталий Коваленко, Ирина Розанова и другие. Они играют гораздо лучше, чем обычно в сериалах. Вообще постановка (режиссёр Антон Сиверс) на удивление художественна, подробна и психологична. А вот сценарий Вадима Зобина тех, кто жил в 70-е, поразил небывальщиной, а говоря прямо, наглой ложью ещё больше, чем упомянутая телесага «И всё-таки я люблю».

Здесь солистку Большого, станцевавшую «Жизель» (!), руководство театра готово представить к званию даже не заслуженной, а сразу народной артистки России (то есть она на положении блистательно начинавших Екатерины Максимовой или Людмилы Семеняки, а значит, актриса, к которой привлечено внимание многих, в том числе весьма влиятельных людей).

Внук члена Политбюро заманивает её на дачу (она роскошная, и здесь первая ложь – руководство СССР, при всём моём к нему критическом отношении, жило гораздо скромнее, чем нынешние чиновники среднего звена, не говоря уж об олигархах).

Он насилует её (ещё ложь – ввиду жестокой конкуренции в верхних эшелонах власти крупные руководители так боялись компромата, что детки были крайне осторожны. Случались, конечно, интрижки на уровне кордебалета, но с насилием, уголовщиной? Вряд ли, или они заминались до суда – более-менее свободно в этом смысле чувствовала себя только Галина Брежнева, и то она артистам помогала, да, бедокурила, но судеб никому не ломала).

После того как балерина обращается в милицию (очень смешная сцена с врачихой-правозащитницей в Институте Склифосовского), дед распоряжается завести на неё дело в КГБ о клевете и шантаже (ещё враньё – «кровавая гэбня» подобными делами заниматься бы не стала, девочка была не диссиденткой, а любимой ученицей великой балерины – судя по фильму, масштаба Улановой, влияние которой было огромным – она не устранилась бы так безвольно, как героиня Пилецкой. Что-то подобное вполне может случиться в наше время, когда всё продаётся и покупается, а тогда это был бы скандал не только на всю страну, но и непрекращающийся «вой голосов» на весь мир. КГБ хватало забот с диссидентами, а это дело можно было замять на уровне МВД и внук члена Политбюро – пусть даже масштаба Андропова – отправился бы в лучшем случае служить в Забайкалье, дед – на пенсию, а солистка Большого получила бы внеочередное звание ещё быстрее, чем планировалось).

И в завершение мелодраматических ужасов разоблачения «проклятого прошлого» балерина умирает в тюрьме при родах, которые в антисанитарных условиях при поддержке отъявленных уголовниц принимает абсолютно пьяная фельдшерица. Дед же, умирая, передаёт сыну ключик от сейфа в иностранном банке, где, надо полагать, все члены Политбюро хранили тогда бабки на чёрный день. Бред полный, даже комментировать не хочется.

Всесильный в 70-е Гришин умер в собесе, а дети многих других членов Политбюро живут сейчас на те деньги, которые они получают, сдавая единственно ценное, что осталось от родителей: хорошие квартиры в центре (они, правда, не идут  ни в какое сравнение с апартаментами нынешних нуворишей).