Читаем Литературная Газета 6263 ( № 59 2010) полностью

Конечно, рисовать меня нагой жутковато, не спорю. Художники боятся один на один. Собираются по трое, за мольбертом спиваются. Отчего полотно становится ближе к оригиналу. Если разденусь… Нет! Дети начнут заикаться.


А с другой стороны, нормальное сегодня кому интересно?


В женщине должна быть изюминка. Во мне – килограмм. Спасибо создателю. На мне он попробовал себя футуристом, кубистом, импрессионистом. Перед вами ошибка Бога. Божественная ошибка!


Если сниму очки, оба глаза на одной высоте. Зато один чёрный, другой красный. Эффектно.


Фигура… как бы вам объяснить… Золотое сечение, когда пропорции идеальны. Я – обломки золотого сечения после авиакатастрофы.


Мои подружки нестандартные женщины. Наш лозунг: «Некрасивых женщин – нет! Трусливых мужчин – да!»


Это банально: баба – нечто уютное, круглое, тёплое. А тут рядом с вами в постели колючая проволока. Дотронулся – кровь! Обнял – вывих! Секс до потери сознания!


Любители острых ощущений, звоните!

Семён АЛЬТОВ


Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345



Комментарии:

Ироническая поэзия

Клуб 12 стульев

Ироническая поэзия

***                                                                                                                                              




Не всё ль одно, начни с Платона,


С Бодлера –


Жизнь своё возьмёт:


Моим стихам, как самогону,


Настанет свой черёд!

ГЕНЫ ПОСТМОДЕРНИЗМА


Ой вы, гены мои, гены,


Гены новые мои.


Гены новые, хреновые, мутированные!

РИФМА


Кого бы огреть сучковатою палкой,


Вот этой большой сучковатою палкой?


Измученный гений застыл над селёдкой,


Съедобной вполне малосольной селёдкой.


Прекрасна селёдка, отличная палка,


Да вот не рифмуются.


Жалко...

***


Три сборочных завода


Работали три года,


Пыхтела сотня роботов,


Катилось десять лент.


Да только мальчик Витенька


До шпунтика, до винтика


Всё развинтил в момент.


***


Хотел один побыть. Мечта. Мелькала белка


меж волн ромашкового белого прибоя.


Но рядом, у бандитов, – перестрелка,


И нехотя уполз я с поля боя.


Евгений ИВАНИЦКИЙ, ФРЯЗИНО, Московская обл.

КОНЪЮНКТУРА


Пишу стихи и запиваю водкой.


Но не в затяжку – стопка на стопу.


Закусываю, как обычно, хреном,


Чтоб не хренеть и не терять тропу.

(Строкою выше ждали вы «селёдкой»,


но истина дороже всех подмен


для красного словца и рифмы чёткой,


а хрен и в СНГ – всё тот же хрен.)

Предпочитаю ямбом пятистопным,


как классики, внедряться в литпроцесс.


Выходит на строфу по двадцать стопок,


а коль «онегинская» – целый лес.

(На самом деле я не пью ни грамма.


Но если эту правду ляпнешь вслух,


испортятся харизма, рейтинг, карма


и гонорар не выпишет главбух).


Александр ШУРАЛЁВ, с. КУШНАРЕНКОВО, Башкортостан

СВИДАНИЕ


Я, довольный, что ещё живу,


Но уже захваченный закатом,


Навестил весёлую вдову,


Слуховым вращая аппаратом.

Окрылённый, уходя домой,


Я спросил её дипломатично:


«Хорошо ли было вам со мной?»


А она ответила: «Частично».


Владимир ИГНАТОВ


Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345



Комментарии: 18.03.2010 13:51:03 - Алексей Фёдорович Буряк пишет:


На творения Владимира Игнатова


Судя по комментариям Александра Зырянова на стихотворение "Свидание" Владимира Игнатова, то это стихотворение напечатано вторично в газете... Это наверное вызвано или необыкновенным ТАЛАНТОМ автора или забывчивостью А. Хорта или кого-либо из других работников "12 стульев"... На это я предлагаю своё крошечное: "Что-то с памятью": /Что-то с памятью твоей стало,/ Да и выглядишь, ты друг, устало.../ Это только к рифме, знает это каждый/ И не очень умный, но всегда важный.../ Ну, а тот кто у себя в аппартаментах,/ Тот стоит давно на постаменте.../ И не важно, что он Бог или чёрт,/ Главное, что он Александ Хорт!/ Это главное, он у себя в пределах.../ И творит, что хочешь, и умело.../ Ну, а то, что недоволен кто-то очень,-/ Это мелочь! Его постамент прочен!/ --- --- --- --- Алексей Буряк, Днепропетровск burur@mail.ru


17.03.2010 20:28:08 - Алексей Викторович Зырянов пишет:


Вот тебе раз!


Вот как лихо, друзья! Владимир Игнатов, помимо 8-го номера в "ЛитГазете", с тем же стихотворением вышел в "Клубе 12 стульев" и в 10-м номере. Во даёт!!!


Семейные радости

Клуб 12 стульев

Семейные радости

КОНКУРС



Ничто не предвещало этого события.    С утра жена, как обычно, ворчала, что, пока я дрыхнул, она сбегала на рынок и приготовила завтрак; зудила, что в умывальнике течёт кран и в доме нет мужчины, чтобы исправить утюг; нудила, чтобы я перестал чавкать, отложил газету и заметил, что существует она, потому что иначе как-нибудь отложу газету, но её рядом со мной уже не будет… А я слушал и молчал: она уже сто раз грозила своим исчезновением!


После завтрака пошёл к соседу – сговориться насчёт рыбалки. А когда вернулся, жены дома не было.


Обошёл комнату, кухню, заглянул в кладовку. Чемоданы были на месте. Это мне сразу не понравилось.


Осмотрел шкафы и тумбочки. Её платья, её кольца, даже её паспорт тоже были на своих местах. Это укрепило подозрения.


Позвонил её подруге – она у подруги не появлялась. Это уже вызывало самые серьёзные опасения.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное