Читаем Литературная Газета 6263 ( № 59 2010) полностью

Вовка просидел в пустом офисе почти неделю. В субботу он надел рубашку и костюм, повязал галстук, лежавший в ящике стола одного из менеджеров, отыскал свои лучшие ботинки и впервые за двенадцать лет вышел на улицу. В руке Вовка держал топор, который снял по дороге с пожарного щита. Во дворе было пусто. Пахло дымом, издалека доносились одиночные выстрелы. Щурясь с непривычки от яркого солнца, Вовка сел на крыльцо, положил топор на ступеньку и стал ждать.

* * *


Шестого июня, в четыре часа дня, во дворе старого трёхэтажного офисного здания на улице Гашека появились люди. Их было двенадцать человек, и почти все были вооружены. Командовал ими тридцатилетний автослесарь по фамилии Алтухов, а костяк банды составляли пятеро его одноклассников. Остальные были случайными людьми, прибившимися к Алтухову за неделю погромов. Перед крыльцом они остановились. Вход загораживал сидевший на ступеньках очень бледный молодой человек в костюме и ботинках, но без носков. Рядом с ним лежал небольшой ярко-красный топор.


– Ну чё, раб Матрицы, загораем? – спросил Алтухов. – В солярии солярка кончилась?


Банда за его спиной довольно заржала. Молодой человек поднял голову и посмотрел на Алтухова, но ничего не ответил.


– Оглох? – поинтересовался Алтухов, доставая из-за пояса «макаров». – Будем ушки чистить?


Бледный молодой человек вдруг вскочил на ноги – от неожиданности Алтухов даже отступил на шаг, – и с хриплым криком: «Ебитда!» – замахнулся топором, но несколько выстрелов, прозвучавших почти одновременно, отбросили его тело к двери.


– Во психов повылазило! – пожаловался Алтухов, когда труп оттаскивали в сторону. – Убить же мог.


Вечером они чуть не перестреляли друг друга, выясняя, кто же всё-таки убил сумасшедшего клерка: каждый утверждал, что смертельной оказалась именно его пуля. Витька Самсонов, самый молодой в банде, точно знал, что это от его выстрела аккуратно, почти напополам, раскололся череп безумца, но благоразумно решил не вступать в этот спор. Через два дня Витьку кто-то зарезал в подъезде.



Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345



Комментарии:

Никакой поэзии...

Портфель "ЛГ"

Никакой поэзии...

ЛИТРЕЗЕРВ

Игорь ПИНИН, 22 года, ВОРОНЕЖ                                                




* * *


Никакой поэзии, лишь обёртки,


картины,


Формы, сюжеты,


черты персонажей…


И всюду царит дисциплина –


От младшей строки до старшей.

Порядок от каждого слова к делу


Наводится в нужные минуты.


Если жена его до поры постарела,


Значит, впрок пошли её институты.

Непривычно всё: ново и ново.


И прежняя верность уже не видима.


А дай ей хоть самый ничтожный повод –


И она сможет измену выдумать.

И сам он не прочь поменять касту,


И влипнуть в придуманное крепко.


Спрятав биение сердца за галстук,


А мысли – упрямо под кепку.

И никакой поэзии, только пыль


клубится,


Деградация, стыд и скат.


Если он не додумается


вовремя спиться,


То она сопьётся наверняка...

ТРОЯ


Так и порешили,


Порешили псы,


Под вихренье пыли


От косы.

В погребальных травах


Есть живое.


Рушьте за шалаву


Трою.

Дни идут как сага


В эпос.


Лезем по оврагу


В крепость.

Видит дальше всех


Лук.


Вкладывай в доспех


Стрелу.

Точно на балу


Виды.


Я таскаю плуг


По убитым.

Не бывает правых


За чертою.


Рушьте за шалаву


Трою.

ИЩУ АВТОРА


Я устал –


это будней безбожный лоск,


Но, понимаю, – уже пора.


Я врываюсь в Сеть,


нажимаю «Поиск».


Я ищу автора!


Я, конечно, не поэт сам,


Но сочинитель тот ещё,


И поэтому иду по соплям-слезам


Чрез стихотворное скопище.


И среди тусклого серебра


Покажите мне хотя бы талантик.


Я ищу автора...


Такой вот романтик.


И вымученный до края,


Вливаюсь в бесчисленный люд.


И, всё понимая,


Строки лью,


Отрицая любые заморочки


И все мировые созвездия,


Чеканю, чеканю строчки.


Вот вам автор! Вот вам поэзия!


Прокомментировать>>>



Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345



Комментарии:

Бенефис

Клуб 12 стульев

Бенефис



65 лет назад родился Семён Альтов. Сейчас он вступает в третий возраст мужчины. По его же определению, первый возраст – когда мужчина всю ночь пьёт, курит, чёрте чем занимается… А утром по нему это незаметно. Второй возраст: мужчина пьёт, курит, чёрте чем всю ночь занимается, но поутру ясно видно, что всю ночь он пил, курил, чёрте чем занимался. Третий возраст: всю ночь мужчина спит в своей кровати, а встаёт таким, как будто всю ночь пил, курил, чёрте чем занимался.


Перейти на страницу:

Похожие книги

Ислам и Запад
Ислам и Запад

Книга Ислам и Запад известного британского ученого-востоковеда Б. Луиса, который удостоился в кругу коллег почетного титула «дуайена ближневосточных исследований», представляет собой собрание 11 научных очерков, посвященных отношениям между двумя цивилизациями: мусульманской и определяемой в зависимости от эпохи как христианская, европейская или западная. Очерки сгруппированы по трем основным темам. Первая посвящена историческому и современному взаимодействию между Европой и ее южными и восточными соседями, в частности такой актуальной сегодня проблеме, как появление в странах Запада обширных мусульманских меньшинств. Вторая тема — сложный и противоречивый процесс постижения друг друга, никогда не прекращавшийся между двумя культурами. Здесь ставится важный вопрос о задачах, границах и правилах постижения «чужой» истории. Третья тема заключает в себе четыре проблемы: исламское религиозное возрождение; место шиизма в истории ислама, который особенно привлек к себе внимание после революции в Иране; восприятие и развитие мусульманскими народами западной идеи патриотизма; возможности сосуществования и диалога религий.Книга заинтересует не только исследователей-востоковедов, но также преподавателей и студентов гуманитарных дисциплин и всех, кто интересуется проблематикой взаимодействия ближневосточной и западной цивилизаций.

Бернард Луис , Бернард Льюис

Публицистика / Ислам / Религия / Эзотерика / Документальное
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945
Захваченные территории СССР под контролем нацистов. Оккупационная политика Третьего рейха 1941–1945

Американский историк, политолог, специалист по России и Восточной Европе профессор Даллин реконструирует историю немецкой оккупации советских территорий во время Второй мировой войны. Свое исследование он начинает с изучения исторических условий немецкого вторжения в СССР в 1941 году, мотивации нацистского руководства в первые месяцы войны и организации оккупационного правительства. Затем автор анализирует долгосрочные цели Германии на оккупированных территориях – включая национальный вопрос – и их реализацию на Украине, в Белоруссии, Прибалтике, на Кавказе, в Крыму и собственно в России. Особое внимание в исследовании уделяется немецкому подходу к организации сельского хозяйства и промышленности, отношению к военнопленным, принудительно мобилизованным работникам и коллаборационистам, а также вопросам культуры, образованию и религии. Заключительная часть посвящена германской политике, пропаганде и использованию перебежчиков и заканчивается очерком экспериментов «политической войны» в 1944–1945 гг. Повествование сопровождается подробными картами и схемами.

Александр Даллин

Военное дело / Публицистика / Документальное
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное