Литературная Газета 6268 ( № 13 2010)

Рой вздрогнул от голоса Терри, такая в нём слышалась нечеловеческая, запредельная злоба, злоба существа другого вида, из другого мира, существа, одинаково ненавидящего и Такера, и Джека, и Роя, и всех двуногих. На секунду Рой заколебался, не отпустить ли Такера и не отправить ли его восвояси. Джек, разрываемый изнутри «скоростью», протянул пистолет Терри, забыв про уговор.

Рой не успел крикнуть «нет!», Такер не успел дёрнуться, Джек так и не успел прийти в себя, как Терри, маленький несчастный Терри, забитый инвалид, затравленный ребёнок, бедная сиротка, проводящая дни напролёт у обочины пыльной дороги, жертва несправедливости, обиженная и оскорблённая, нажал на курок.

Пистолет дёрнулся, прогремел выстрел, и голова Роя разорвалась на куски, обдав липкой кровью ошалевшего Такера.

Через мгновение тот опомнился и бросился наутёк.

Терри, завопив от нестерпимой боли в сломанной отдачей руке, выронил «Магнум».

Джек, ещё не поняв, что случилось, стоял и смотрел на кровавый пудинг, оставшийся от его лучшего друга.

Терри орал от боли.

Вдалеке завыли полицейские сирены. С каждой секундой их вой приближался. Джек вдруг почувствовал себя ужасно уставшим.

Опустившись на колени, он внимательно посмотрел в перекошенное криком лицо двенадцатилетнего мальчугана.

– А знаешь что, малец? Похоже, мы с Роем отправимся в рай. Подумать только, в рай.

Поднявшись с колен, Джек побрёл навстречу полицейским сиренам.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Прости меня, высокий стиль...

Портфель "ЛГ"

Прости меня, высокий стиль...

ЛИТРЕЗЕРВ

Александр ДЬЯЧКОВ, 27 лет, ЕКАТЕРИНБУРГ

* * *                                                                                                                                            

Что стонать, вздыхать и охать,

что любви на свете нет,

если подленькую похоть

я не вытащил на свет.

И в семье, в законном браке,

можно жить в грехе, и как!

Так рождённые в бараке

во дворце найдут барак.

НАКАНУНЕ ПАСХИ

Конец недели. В честь субботы

ушёл домой пораньше он.

Шмыгнул в метро.

Поехал в свой район.

Чуть только вышел,

звякнул телефон:

дружок купил пол-ящика

«Охоты».

Перезвонил жене. Меняя тон,

сказал, задержится –

полно работы.

Жена устала и не без зевоты

сказала: «Хорошо, купи батон

и шпроты не забудь…» –

«Да, да, и шпроты...»

…Сперва травили байки,

анекдоты,

но пиво кончилось,

нач'aлся недогон.

Сходили, взяли водки «Эталон»,

потом свели, как говорится,

счёты,

потом попели, типа, в унисон.

Когда пришёл домой, шумел,

как слон

в посудной лавке.

Скинув «камелоты»,

прошёл на кухню,

выпил цитрамон,

лёг на диван и погрузился в сон,

помучившись немного от икоты.

А ночью было чудо из чудес:

Христос воскрес.

Воистину воскрес.

* * *

Увы, я вижу не «очаг» –

конфорку на плите

и не могу сказать «в очах» –

глаза вокруг не те.

Прости меня, высокий стиль

в классических стихах…

И я опять рифмую «пыль»

и не рифмую «прах».

ПУГОВИЧКА

Где-то нашёл по пьяни –

выбросить не хочу;

пуговичку в кармане –

мучаю, кручу.

Спутница и подружка,

слушательница моя,

пуговичка-игрушка, –

вот поэзия!

Что мне до рая с адом,

ангелов и чертей,

если не будет рядом

пуговички моей?

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Форточка

Клуб 12 стульев

Форточка

ИРОНИЧЕСКАЯ ПРОЗА

В конце зимы стою на работе возле окна. Форточка закрыта… Да, стою возле окна. Форточка закрыта. Короче, подходит ко мне парень. Двуногий. Фамилия у него – Двуногий. Говорит:

– Не одолжишь на месяц пять тысяч?

И я ему – а возле самой форточки стою – отвечаю:

– Было бы – не дал.

Он набычился и пошёл. Неуклюжий. Корявый какой-то, кривой весь, косой. И тут форточка раз – открылась. И весной как пахнёт, первый раз. Меня к добру потянуло. Не как зимой, к чужому добру. А потянуло сделать что-то доброе. Кричу:

– Двуногий!

Он оборачивается – симпатичный парень в принципе. Так страшноватый, а в принципе симпатичный. Говорю:

– Дам я тебе пять тысяч, даже не сомневайся.

У него слёзы из глаз. Обнялись мы с ним, смеёмся стоим. Глаза у него красивые. Сам очень красивый, очень!.. Тут форточка захлопнулась. Смотрю – силы небесные – стою в обнимку с уродом.

Говорю:

– Ты что здесь забыл, охламон?

Он пятнами пошёл, за сердце схватился…

Тут форточка открылась. У нас постоянно сквозняки. Дверь кто-нибудь откроет – форточка закроется, дверь закроют – форточка нараспашку.

Говорю:

– Коля Двуногий, ну ты не сукин сын – обижаться на всякую ерунду? Совсем, что ли, ты без юмора? Завтра принесу тебе пять тысяч.

У него губы задрожали, обнялись с ним. Он говорит:

– Ты теперь мой лучший друг, я тебя люблю. И зря, – говорит, – ты возле форточки встал, простудишься.

Я ему:

– Ничего, дорогой мой, ничего, не беспокойся.

Он:

– Я закрою. А то ты простудишься, заболеешь и умрёшь.

Я:

– Не надо, не закрывай:

Он:

– Нет, надо.

И закрыл.

Я говорю:

– Руку свою поганую убери с моего плеча. Мне работать надо идти.

Он постарел прямо на глазах, щетина сразу полезла, сгорбился, пошёл к себе.

Он ушёл, а запах от него остался. Я форточку открыл… Подошёл к своему Двуногому другу, говорю:

– Брат, если что не так, прости.

Он ни слова. Дай ему кто-нибудь нож, пырнул бы меня. Но через минуту простил, говорит: