Литературная Газета 6293 ( № 38 2010)

Конечно, конец экспансионистской потребительской экономики должен наступить, иначе человечество само себя сожрёт, загадит планету и исчезнет с её лица. Только этика ответственности и умная безотходная экономика может спасти нас от экологической и демографической катастрофы. А православие дугинское и его бла-бла-опус на этот вопрос, естественно, "ответа не даёт". А что же ДАЁТ?? И чего это Громов пошел рецензировать 480 страниц этого средневекового "поэта от политологии" Азиопы?

Рукописи горят

Литература

Рукописи горят

РАКУРС С ДИСКУРСОМ

В любом серьёзном разговоре о ленинградской, а ныне санкт-петербургской поэзии обязательно возникают имена Горбовского, Кушнера и Сосноры. И это неудивительно. Это вершины поэтического Парнаса Северной столицы. Особый интерес представляет Виктор СОСНОРА, о котором в последнее время практически ничего не слышно. Его считают отшельником, затворившимся от суеты и несовершенства нашего мира. Тем ценнее возможность пообщаться с этим человеком, узнать, о чём он думает, что его тревожит.

– Виктор Александрович, кто из авторов вашего поколения оставил заметный след в поэзии?

– У меня на это особый взгляд. Я считаю, что самыми крупными поэтами моего поколения были два автора. Это Андрей Вознесенский, которого уже с нами нет, и ныне здравствующий Глеб Горбовский. Интересен тот факт, что они являются антиподами. Если в целом говорить про наше время, стоит отметить, что и в Москве, и в Ленинграде было немало промежуточных поэтов. Затем пришли стихотворцы нового поколения, которое было моложе нас лет на десять, – Виктор Кривулин, Бахыт Кенжеев и другие. А уже после этой волны практически никто громко не заявил о себе. Сейчас в любом журнале печатают множество стихов, выходит бессчётное количество книг, но при этом я не вижу реального движения. Оговорюсь, может быть, не вижу конкретно я. Возможно, видит кто-то другой. Но лично я навскидку не назову ни одного имени. Сегодня можно набрать человек десять достойных внимания поэтов-экспериментаторов. Но, во-первых, это очень малое количество, а во-вторых, творчество даже этих десяти авторов редко выходит за грань чистого эксперимента.

– Если не секрет, с чего начинался поэт Виктор Соснора?

– Я учился во Львове, в польской гимназии. Потом поехал в Ленинград – «за культурой». Сходил в Эрмитаж, в Русский музей, но, как мне показалось, они сильно проигрывали в сравнении с частными коллекциями Львова. То же самое было и с поэзией. В букинистических магазинах Львова уже тогда в великом множестве продавались стихи русских поэтов, изданные за рубежом, – Анны Ахматовой, Николая Гумилёва, Михаила Кузмина. А это ведь было советское время! Сталин, которого сейчас иногда представляют выродком и недалёким человеком, был отнюдь не дурак. На Западной Украине всё, кроме заводов, было в руках частных собственников. Был очень развит спорт. Так что до 18 лет я, можно сказать, рос на Западе. То, что я увидел в Ленинграде – от одежды до книг, – вызвало у меня большое разочарование. И от такой «культуры» я добровольно ушёл в армию на три года. В армии мне понравилось. Я был в десанте, куда брали только хороших спортсменов. После армии подружился с ленинградскими поэтами. А вообще тогда никто не знал поэтов-экспериментаторов, скажем, Цветаеву и Хлебникова, был широко доступен лишь Маяковский. Как все графоманы, я писал много и бойко, но, к счастью, впоследствии почти всё сжёг. Открылся я по-настоящему в возрасте 23 лет в книге «Всадники». Потом много ещё чего было написано. Желающий прочесть – прочтёт.

– Есть ли у вас сейчас что-либо неизданное?

– У меня изданы все произведения, в том числе и за границей. Я никогда не страдал от того, что меня не печатали.

– Ну, с поэзией вроде бы понятно. А что вы думаете о современной жизни?