Литературная Газета 6296 ( № 41 2010)

Проблема в том, что он несколько абстрактен. В какой-то мере он отдан на откуп различным политическим силам. Поэтому каждый празднует его по-своему. И зачастую он превращается в день некоего «сегментированного единения». Либералы, державники, власть – все понимают его исходя из своих представлений и интересов. А это в итоге приводит к тому, что смысл праздника становится противоположным тому, который в него закладывался. Нужно выработать и объяснить его единую идею. Мне кажется, должно быть усилено патриотическое, наднациональное наполнение смысла праздника.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии: 03.11.2010 12:43:49 - Людмила Константиновна Сливка пишет:

Кого объединять и зачем?

Цитата "Нужно выработать и объяснить его единую идею. Мне кажется, должно быть усилено патриотическое, наднациональное наполнение смысла праздника". Значит все материальные накопления народа отнимем, разделим, раздадим "отдельным прогрессивным личностям" для покупок яхт и клубов и кормления детей в Англии, а оставшийся нагишом народ будем объединять, чтоб никто из стада не высовывался и как один, стояли на коленях, ну и разумеется, молились. Властям и церкви в этом мире вершки, а народу в могиле корешки. Объединение народа на таких условиях очень важно для власти, все должны быть серыми, послушными и кланяться и благодарить, кланяться и благодарить .....

И стар, и млад на баррикадах

События и мнения

И стар, и млад на баррикадах

ПЛАНЕТАРИЙ

Почему бастуют французы всех возрастов?

«Столько лет здесь живёшь и всё ещё не понял, что такое Франция, – с укором отреагировал один знакомый француз на мой страстный монолог по поводу очередного забастовочного бунта. – Франция – это устрицы, сыры, красные вина, очаровательные женщины, куртуазные мужчины. И забастовки нон-стоп».

Гипербола? Безусловно. И однако же не более, чем констатация факта. Если даже не углубляться в слишком давние времена, то на протяжении последних десятилетий забастовки во Франции – по самым разным поводам – перетекали одна в другую, давая лишь изредка короткий роздых. В основном – каникулярный: летний, осенний, зимний, весенний. Вот уж на него никто не осмелится посягнуть, даже всесильные профсоюзы, руководителям которых тоже не чуждо ничто человеческое: пляж и лыжи важнее всего…

Суть нынешних требований манифестантов хорошо известна: ни у кого нет желания вкалывать до 62 лет вместо 60, как сейчас. Простейший довод: жизнь кардинально изменилась, её продолжительность во Франции увеличилась более чем на 10 лет, нельзя, не работая, жить припеваючи, этот довод не действует. Ни он, ни любой другой. Ведь пенсионерам обеспечено до 80 процентов их совсем не маленькой зарплаты, есть ли смысл работать, когда получаешь почти те же деньги, ничем не утруждая себя? При отлаженной системе медицинского обслуживания и социальной защиты, которая есть во Франции, подавляющее большинство людей к 60 годам ещё полно нерастраченных сил. Реформа может принципиально изменить и нынешний психологический климат: попробуйте найти работу, если вам перевалило за пятьдесят! Да и в сорок пять уже впору скрывать свой возраст: «бесперспективный» кадр!

Число пенсионеров растёт с неслыханной быстротой, рождаемость столь же стремительно падает, уже и сегодня огромная масса молодых работает лишь для того, чтобы содержать стариков. Ещё немного – только на них и будет работать вся страна. Пенсионный фонд скудеет, он уже не может выдержать таких трат. Значит, выход один: повышать и без того очень высокие налоги, одни из самых высоких в Европе. Чтобы хоть как-то притормозить рост налогового бремени (а ведь это вызовет ещё большую волну протеста), и родилась идея повышения, притом постепенного, возрастной пенсионной планки. Но профсоюзы, похоже, не хотят и думать об этом. В свою очередь, студенты и лицеисты, поддерживая бастующих, страшатся нехватки рабочих мест, которые дольше, чем сейчас, останутся за «стариками». Стар и млад объединились, движимые прямо противоположными целями.

По разным подсчётам, государственная казна каждый забастовочный день теряет от 300 до 700 миллионов евро. Эти потери не могут не сказаться на уровне жизни. Потихоньку, вроде бы не слишком заметно, ползут вверх цены на хлеб и другие основные продукты питания, на транспорт, прежде всего городской, на коммунальные услуги. Жестокий режим экономии вынуждает резко сократить городское освещение (и это в Париже, который всегда ослепительно блистал в вечерние часы!), свести к минимуму отопление жилых помещений (такой, мягко говоря, холодрыги в квартире я не упомню). Бензоколонки, очереди к которым тянутся порой на сотни метров, отпускают до 20 литров «в одни руки». Но президент и парламентское большинство непреклонны: пенсионной реформе быть!