Литературная Газета 6300 ( № 45 2010)

Белорусская икона XV–XVIII веков – явление, явно обособленное в религиозной живописи того времени. Беларусь находилась между православным Востоком и католическим Западом, и было понятно влияние соседей на белорусскую культуру. И если то немногое, что осталось от белорусской иконописи XV – XVI веков, свидетельствует о её ближайшем родстве с итало-критской, византийской и древнерусской иконой, то в дальнейшем влияние Запада становится всё более ощутимым.

В это время в Европе художники овладели реалистическим рисунком, изучили перспективу – и это, кажется, открывало большие возможности. В XVII–XVIII веках в Европе работали Рембрандт, Караваджо, Веласкес, Эль Греко. Я привожу эти имена для того, чтобы представить современников наших белорусских мастеров. Не думаю, что они могли видеть в подлинниках Рембрандта и Веласкеса, но работы живописцев средней руки они могли видеть или, что более вероятно, их гравюры. И вот эти иконописцы, которые вряд ли могли обучаться в Москве, Киеве или на Западе, которые родились в отдалении от художественных культурных центров, были самоучки. И они стали подражать доступному им только по гравюрам высокопарному европейскому барокко далеко не по лучшим образцам.

Но у белорусских мастеров не было того умения, как у вышколенных европейских художников. Получалось всё косо, криво, несоразмерно. Однако заурядные европейские художники, пока учились, штудировали натуру и набивали руку, становились не способны к живому отображению жизни. Это были «мёртвые» художники, а наши нигде толком не учились и сохранили в себе детскую чистоту, и вера в Бога у них была детская – то есть самая сердечная, сокровеннее которой не бывает. И, оказывается, вот это в искусстве самое главное. Произошла удивительная вещь – подражая бездарным образцам, наши белорусские самоучки создали оригинальную школу иконописи, которая является в своих лучших работах художественным и духовным совершенством, какого потом в изобразительном искусстве Беларуси никому не удавалось достигнуть.

Конечно, прежде всего – это наивное искусство, так называемый примитив, который оценили только в последнее время. Многие искусствоведы относят белорусскую иконопись XVII–XVIII веков к барокко, но это всего лишь какая-то пародия на барокко. Не по внешним признакам нужно судить, а по сути. Очень точно об иконописи того времени написал о. Павел Флоренский в работе «Иконостас»: «…фигуры начинают выплясывать, а складки закругляются, изгибаясь всё более и более, приходят в беспорядок и всё откровеннее стремятся к «натуре», т.е. к видимости чувственного, вместо того чтобы служить символом сверхчувственного… одежды пузырятся, складки получают характер изящного разврата и ухищрённой чувственности, круглясь в духе рококо, передавая с натуры случайное и внешнее: духовное мировоззрение разлагается, и даже неопытный глаз легко прозреет в иконописных явлениях времени грядущую революцию».

И вот в это время «разлагающегося духовного мировоззрения» – если говорить об иконописи – ближе всех ко Христу по сути своей оставалась «наивная» школа самоучек, которые сохранили в глуши, в уединении чистое сердце.

В середине XVII века неизвестным нам иконописцем, которого мы называем Малоритским мастером, создано «Рождество Богоматери». У этой работы изящный колорит, продуманная композиция. Но я хочу обратить внимание на самое важное – на лики. Кажется, что тут необыкновенного – однако, глядя на лик Анны, матери Марии, чувствуешь благодать, исходящую от него. Написан он очень просто – дело не в технике, не в исполнении. Лик этот имеет портретную узнаваемость. Конечно – это лик, в нём есть небесные черты; и в то же время это земное лицо. Маловероятно, что мастер писал его с натуры, но он так знал и помнил это лицо – матери своей; может быть – сестры, и, хотел он этого или не хотел, его рука сама вывела любимый образ.

«Рождество Богоматери» – одна из любимых тем белорусских иконописцев. К ней обращались Пётр Евсеевич из Голынца, Столинский мастер, Томаш Михальский. На эту тему выявлены замечательные иконы из Петропавловской церкви села Ничипоровичи Могилёвской области и из церкви Рождества Богоматери села Ляховичи Брестской области. В творчестве любого настоящего художника можно проследить странную закономерность; у каждого есть удачи и неудачи, но вот среди удачных работ выделяется какая-то одна, которую мастер повторить больше не может. Как бы он ни старался – такой высоты уже не достичь. И вот, работая над «Рождеством Богоматери», многим белорусским иконописцам удалось создать шедевры.