Литературная Газета 6303 ( № 1 2011)

Потому что в мире Левыкина «страдание, усердие и другие невыносимые вещи были единственной мерой достоинства». Он из тянущего книзу мира – «я должен, ты должен, они должны». Даня же свободен. Ради своего «творчества» он перешагнул (с помощью подкинутых автором обстоятельств) через любящую его и нуждающуюся в нём женщину. Искусство требует жертв. А жертвы – они ничего не требуют.

Знаете, Дмитрий Львович, сегодня проходил по улице Бочкова, постоял у мемориальной доски: «Здесь с семьдесят первого по семьдесят четвёртый год жил Василий Шукшин». Там ещё памятник, ну Вы помните, очень хороший.

И подумалось. Вот жил человек. Тоже выводил «типчики», тоже скотство всё это людское ненавидел. Переживал, злился, «Кляузу» писал в «Литгазету». Много курил. Но всё равно прощал, жалел их. Потому что знал изнутри.

А Вы называете жалость «брезгливым чувством».

Вы противопоставляете себя бездарному писаке Кугельскому – напрасно. Вы лучше в порядке эксперимента Шукшину себя противопоставьте.

Народ, который Вы ненавидите за его икоту и скотство, как-то всё же выскреб, выцарапал из себя этот памятник. Внизу, на самодельной фанерной полочке, лежат цветы.

Дико извиняюсь, но можете ли Вы вообразить памятник оставившему столь заметный след в российской словесности уважаемому себе?

И в том ли причина, что словесность сия мертва, как всё русское?

Может, не в ней дело?

Вы очень хорошо пишете, что забитый и униженный человек обретает возможность «взлетать», когда давление на него достигает последнего предела – вроде как у нищего отняли его рубище, и он перестал быть нищим, став голым, то есть попросту человеком. Но взлететь Вашим героям почему-то мало. Им нужно обязательно отомстить, превратив обидчиков в тщательно описываемые Вами мясные лужи. Кугельского в отместку за донос ослепили… А ведь «Мне отмщение, Аз воздам». Не доверяете Никому это дело?

Вы пишете о прощении, но как действительного события в романе его нет. Как и любви. Даня не любит ни отца, ни брата. Он лишь привязан к своему детскому восприятию матери, к морю, у которого вырос, к быту Воротниковых, короче говоря, к «хорошим местам». Людей в этих местах нет. Они не важны.

Ваше пресловутое жизнелюбие, противопоставляемое диким обычаям немилого Вам народа («больше всего труп любил увековечивать мёртвых»), – это любовь к себе. К тому, чем можно овладеть, полюбоваться, что можно съесть.

Того, что не для Вас, Вы не любите. Как не любит Ваша Надя опекаемых ею стариков – слишком уродливы.

Вот Вам и разгадка, почему всё кажется «мёртвым».

Почему нет качественно удовлетворяющей Вас обратной связи (что, в свою очередь, заставляет Вас писать всё больше и больше).

Вы не попадаете в читателя.

Признательность и любовь дарит Вам ближний круг, а дальше, там, где ненавистные «миллионы», – пустота.

«Сдохли они там все, что ли?!»

Говорите, что сдохли, но тут же пробуете достучаться ещё и ещё раз. Дмитрий Львович, это же экстенсивный метод хозяйствования! Говорят, он погубил советскую экономику…

И последнее. В романе предпринята попытка отмазать масонство от участия в Февральской революции и развале государства. Дескать, лёгкие шутейные люди, их, можно сказать, и вовсе-то не было.

Любопытно, найдётся ли писатель, который взялся бы убедить общество в несуществовании черносотенцев?

Чувствуется, что нет. Знаете, почему?

«Не наш метод».

Это вас, если вам так угодно, не было. Мы-то были.

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

Былое и драмы

Литература

Былое и драмы

ФОРУМ

Новая жизнь премии Грибоедова

В нынешний день рождения Грибоедова – 15 января – актовый зал музея-усадьбы «Хмелита» был набит битком. Директор усадьбы и заместитель директора по науке Людмила Санькова провели церемонию вручения премии, корни которой уходят в XIX век. Грибоедовскую премию в 1894 году учредило Общество русских драматических писателей и оперных композиторов. Вручали её за новую оригинальную пьесу сезона вплоть до 1917 года. Ею были отмечены пьесы Горького «Мещане», «Васса Железнова»; Леонида Андреева – «Жизнь человека», Gaudeamus; Александра Островского – «Красавец-мужчина», «Не от мира сего»; Льва Толстого – «Плоды просвещения».

От прежней премии, по сути, сохранился лишь Грибоедов в названии. Вручили её школьникам Вязьмы, Вяземского района и Москвы по итогам литературного юношеского конкурса на патриотическую тему «И дым Отечества нам сладок и приятен…». На конкурсе рассмотрели 14 работ из Москвы (Лицей при МГТУ им. Баумана и гимназия им. А.С. Грибоедова) и 23 из учебных заведений Вязьмы. Первую премию в «Прозе» получила Анна Ионова (Москва) за рассказ «Пчела, которая хотела быть бабочкой», в «Поэзии» первое место поделили Андрей Игнатьев (Вязьма) и Татьяна Шугаева (Москва), в «Публицистике» победила Вера Нечаева (Вязьма) с эссе «Детство, опалённое войной».