Литературная Газета 6304 ( № 2 2011)

«Именно Брежнев кардинально изменил отношение государства к фронтовикам: повышенные пенсии, бесплатный проезд, множественные льготы – всё это целиком и полностью дело его рук.

В этом смысле благоговейные чувства к ветеранам Путина, вернувшего им былое уважение государства, кажутся вполне понятными, как, кстати, и чувства Брежнева. Один – сам был фронтовиком, второй – сыном фронтовика.

Владимир Спиридонович Путин ушёл на войну с первым же июньским призывом. Под Кингисеппом попал в котёл. Чудом пробился из окружения. Потом воевал на страшном Невском пятачке. Вернулся домой инвалидом.

Хотя бы уже только в память о нём Путин обязан был сделать всё возможное, дабы скрасить последние дни и без того немногочисленных ветеранов. Это по его настоянию фронтовикам резко подняли пенсию. Начали обеспечивать квартирами и машинами».

«Вот – несколько типичных образчиков мифологии (о Брежневе. – Ред.):

«Он не любил рутинную работу, не было для неё духа. Посреди рабочего дня он мог лечь в комнате отдыха и спать часа три, а то и больше. Короче говоря, сильно себя не утруждал». (Бывший председатель КГБ Владимир Семичастный.)

Два десятка лет этот образ настолько прочно вбивался нам в головы, что никто до сих пор не задался очевидным, кажется, вопросом: так какого рожна, если Брежнев был «балериной» и вертели им все, кому не лень, тот же Хрущёв приблизил его и всячески продвигал. И отчего человека, не имевшего «духа» для рутинной работы, постоянно бросали на самые трудные участки и везде добивался он успехов.

Когда Брежнев приехал в Запорожье, город натурально был снесён с лица земли. Отступая, немцы взорвали все семьдесят здешних заводов, включая знаменитую Запорожсталь и не менее легендарный Днепрогэс. Первому секретарю приходилось работать без продыха, днями и ночами, по-человечески он сумеет выспаться только через год, когда Запорожсталь даст прокатный лист. «Лёг и до утра, – вспоминала его жена, – без телефонных звонков спал как младенец. И даже во сне улыбался».

На стыке эпох

Решающую роль в переводе Ельцина из Свердловска в Москву сыграл секретарь ЦК Егор Кузьмич Лигачёв: тот самый знаменитый впоследствии инициатор антиалкогольной кампании и заклятый ельцинский враг. Собственно, не кто иной, как Лигачёв, и предложил Горбачёву кандидатуру неординарного уральца, о чём не раз потом горько пожалел.

В тогдашнем Ельцине его привлекли «живость общения с людьми, энергия, решительность». Очень скоро этой «решительности» Лигачёв хлебнёт сполна.

А ведь многие Лигачёва предупреждали, тот же предсовмина Рыжков, знавший Ельцина ещё со свердловских времён:

«Ельцин… по натуре своей – разрушитель. Наломает дров, вот увидите! Ему противопоказана большая власть».

«Уже с 1950 года знаменитая сталинская работоспособность начинает таять на глазах. В отпуск он уходит теперь на 3–4 месяца, в Кремль приезжает всё реже. (Для сравнения: если в 1949 году Сталин провёл в кремлёвском кабинете 113 дней и ночей, то в 1950-м – всего 73, в 1951-м – уже 48, а в 1952-м – и вовсе 45.)

О чём думал дряхлеющий вождь, чувствуя дыхание могилы? Узнать нам это никогда, увы, не придётся – дневников он не вёл, а откровенничать с кем-либо не привык.

Большинство историков сходятся на мысли (и я, кстати, полностью с ними согласен), что перед лицом смерти Сталин задумал последнюю в своей жизни заварушку: перетряхнуть старую, застоявшуюся уже команду, дав дорогу молодым».

На стыке эпох

В современной российской историографии события 1993-го именуются не иначе как попыткой переворота, хотя в действительности антиконституционными были действия именно Ельцина.

Хороши, конечно, были все. Как метко написал Юрий Поляков, стране пришлось выбирать между пьющим секретарём обкома и ширяющимся чеченцем. И всё же знаменитый президентский указ № 1400 о разгоне Верховного Совета был абсолютно незаконен. Это признал даже Конституционный суд. (За такую строптивость председателя КС Зорькина даже сняли, но при Путине вернули обратно.) Никто не давал Ельцину права распускать парламент, а тем более расстреливать его из танков.

«В борьбе с культом Сталина Хрущёв, сам того не замечая, постепенно создал свой собственный культ.

За десятилетнее правление Хрущёв успел повесить себе на грудь четыре геройских звезды (трижды Героя Труда и единожды Героя Союза, получается, по звезде каждые 2,5 года), стал лауреатом Ленинской и Шевченковской премий.

...Леонид Ильич подобного бесстыдства себе долгое время не позволял. Если Хрущёв получил на 70-летие четвёртую звезду, то Брежнев – лишь третью, да и то одна из них была жалована ещё до его прихода к власти. Это уже потом, в годы позднего старческого маразма, потеряет он всяческое стеснение».

«Пройдёт тридцать пять лет. За это время развалится некогда великая держава, сменится целый калейдоскоп правителей, и история снова сделает круг.

Как и Брежнева, Путина поначалу тоже не считали серьёзной, самостоятельной фигурой, в первую очередь ельцинское окружение.