Литературная Газета 6311 ( № 6 2011)

– Но фоторепортёры засняли сцену, когда Никита Сергеевич обнимал вас по окончании Московского кинофестиваля, на котором вы получили «Золотого Георгия» за фильм «Петя по дороге в царствие небесное»…

– Я был, конечно, рад, что наша лента получила золотой приз, хотя она снята в достаточно традиционной манере. Поэтому наш успех был для меня сам по себе удивителен, а тут ещё большой, накачанный Никита буквально навис надо мной с объятиями и поздравлениями. Хорошо эту сцену описал критик Юрий Богомолов, остроумно заметив, что Михалков навалился на меня, как Ноздрёв на Чичикова, а у меня не получалось от него вырваться. Но при всём этом, думаю, со стороны Никиты поздравления были вполне искренними.

О кино и «большой восьмёрке»

– Но перейдём уже от личности и творчества Михалкова, который, конечно, многое определяет в нашем кино, к проблемам самого кинематографа. Как вы, например, расцениваете создание фонда поддержки кино? Будет ли это способствовать развитию нашей многострадальной десятой музы?

– Как говорится, поживём–увидим. Но уже само возникновение фонда у многих кинематографистов вызвало недоуменные вопросы. Почему студий, которых решили облагодетельствовать государственными деньгами – по 250миллионов рублей, оказалось восемь, а не, скажем, шесть или десять, двенадцать? По каким критериям происходило выявление пресловутой «восьмёрки»? Что за неизвестная широкой общественности социологическая компания взялась оценивать эффективность работы киностудий? Как и многое другое, связанное в нашем отечестве с распределением немалых государственных денег, это решение было принято тихо, келейно, где-то наверху. «Восьмёрку» студий-лидеров просто взяли и назначили – без всякого обсуждения в профессиональной среде.

А кроме того, я убеждён, что государство должно финансировать в нашем кино не сильных, а слабых. А именно: документальные фильмы, анимацию, дебютные работы, авторское кино, систему образования… А когда деньги получают студии типа ТРИТЭ того же Михалкова или «Дирекция кино» Константина Эрнста, которые и так неплохо живут, то я не думаю, что это верный подход к делу.

– Остряки уже определились со своим отношением к реформам в киноотрасли и к деятельности фонда. По их мнению, нас ждёт впереди «патриотическая клюква, которую зритель никогда не полюбит, и малобюджетный арт-хаус, который зритель никогда не увидит». Как вы считаете: третьего не дано?

– Третье дано. Можно и нужно снимать картины о нас, о нашей стране и без пресловутой «клюквы». Считаю, что система госзаказов в кино ограничивает свободу творчества, смелость мышления. Другое дело, если вдруг всё совпало, сошлось: государство хочет экранизировать, скажем, «Евгения Онегина» и находится человек, мечтающий и способный это сделать. Но под видом госзаказа поставлять на рынок развесистую «патриотическую клюкву» – это порочный путь. Надеюсь, этого всё-таки не произойдёт. Я, во всяком случае, участвовать ни в чём подобном не буду – даже за большие деньги.

Что касается авторского кино, то оно всегда идёт на шаг впереди зрителя. А у нас – на пять шагов впереди. Не потому, что у нас режиссёры такие уж «высоколобые». А потому, что телевидение за последние десятилетия опустило запросы нашего зрителя ниже плинтуса. И пробиться к нему с серьёзным авторским кинематографом очень тяжело. По «ящику» гонят одно только голое развлекалово – во всех видах и жанрах телевизионного творчества. Тут и бессмысленные ток-шоу, и бесконечные юмористические программы с низкопробными шуточками, и примитивные сериалы…

Но я уверен, что телевидение может нести и просветительскую, воспитательную функцию. Мне было важно в телефильме «Завещание Ленина» рассказать, что в России жил и творил такой страстотерпец и великий писатель, как Варлам Шаламов. А в «Штрафбате» хотелось напомнить, что во время войны и штрафники внесли свой вклад в Победу.

Что касается «Раскола», то на канале «Россия» мне прямо сказали: нам нужен не столько рейтинг, сколько событие. Надеюсь, событие они получат. Сейчас я завершаю перезапись ленты. Она у нас получается сложная, требующая погружения в эпоху. Это большой исторический роман, а не динамичная повесть, как «Штрафбат». Сам характер повествования исключает торопливость, поверхностность, небрежение деталями. Специфический материал диктовал нам необходимость воссоздания церковных обрядов в реальном времени, как бы сказали сегодня, в режиме онлайн. Поэтому вместо 16серий у нас получилось 20. На ВГТРК вздыхают: ох, зрителю будет тяжело. Видите, хотят события, а зрителя уже заранее жалеют, боятся показать ему серьёзное кино.

– Скажите, а это самое серьёзное кино, на которое может и должен идти зритель, у нас сегодня есть?