Литературная Газета 6314 ( № 10 2011)

Из новостей наступившего 2011 года: 23 января двое школьников 10 и 11 лет из кубанского посёлка Восход ушли на прогулку и домой не вернулись. Нашли тела мальчиков на дне замёрзшего карьера только через неделю, 1 февраля.

15 января, в субботу, пропали трое детей – трёхлетняя девочка и двое пятилетних мальчиков – в Неклиновском районе Ростовской области. Девочку извлекли из полыньи в воскресенье, ближе к вечеру в Таганрогском заливе были обнаружены и тела мальчиков.

24 января в Санкт-Петербурге пропала трёхлетняя девочка.

4 февраля ушёл в школу и не вернулся семилетний мальчик из посёлка Оса Иркутской области.

Дети тонут, горят, гибнут от насилия взрослых, наркотиков, алкоголя, от неоказания медицинской помощи и от её оказания несовместимыми с жизнью способами. По подсчётам некоторых правозащитников, число погибших малолеток ежегодно достигает почти 10 000 человек. Возможно, эти данные и преувеличены, но вот совершенно официальные, озвученные президентом: только в 2009 году от жестокого обращения пострадали 100 000 детей. Впору уже не количество рождений считать, а составлять прогнозы трагедий: сколько малышей на тысячу жителей не доживёт до: а) до собственной свадьбы (женитьбы); б) до появления внуков; в) до пенсии.

Осенью прошлого года меня пригласили принять участие в работе комиссии по делам несовершеннолетних и защите их прав при губернаторе Московской области. Возглавляющая комиссию полковник милиции заслуженный юрист РФ Людмила Тропина собрала чиновников из различных ведомств региона, волонтёров, чтобы разобраться в очередной трагедии, случившейся в подмосковном Орехово-Зуеве.

Напомню эту нашумевшую историю. 13 сентября Мария Фомкина, человек добрый, но страдающий серьёзным психическим заболеванием, взяла с собой четырёхлетнюю племянницу Лизу и пошла гулять в лес в сопровождении двух дворовых собак. Домой они так и не вернулись. Только через восемь дней (!) нашли сначала замёрзшую тётю девочки, а спустя день её саму, также умершую от переохлаждения. Причём в получасе ходьбы от населённого пункта. Почему помощь опять опоздала? Вот какие факты и выводы удалось услышать на этом тяжком разборе ЧП.

Выяснилось, что только поздно вечером родители маленькой Лизы озаботились тем, что дочь отсутствует восемь часов! А бывает, говорили на комиссии, мамаши-папаши несут заявления в милицию спустя месяц (!) после исчезновения ребёнка.

Оказывается, в отличие от США, где родственники и все граждане обязаны сообщить о пропаже человека в течение трёх часов, в России нет нормативно-правового акта, обязывающего родителей или детские учреждения в установленный конкретный срок извещать органы внутренних дел об исчезновении ребёнка.

Приняв заявление родителей Лизы, только через сутки милиция начала проводить оперативно-разыскные мероприятия. Таким образом, было потеряно двое суток. Ушло впустую ещё несколько драгоценных часов и дней из-за неправильного выбора направления поиска. Добровольцы-спасатели из Москвы и Орехово-Зуева недоумевали, почему сотрудники милиции организовали поисковые мероприятия в черте города, тратя время на бесполезные обследования чердаков и подвалов. Ведь если вместе с пропавшими людьми ушли на прогулку и не вернулись две дворовые собаки, ясно же, что поиски надо вести в лесу. А потом поняли, в чём дело.

– Да потому, что они искали для проформы, чтобы отчитаться перед прокурором о проделанной работе, – заявил орехово-зуевский волонтёр Александр Бабаев.

По словам его товарищей, о полнейшем равнодушии сотрудников органов внутренних дел свидетельствовал и тот факт, что, когда в субботу сотни добровольцев искали в окрестных и дальних лесах маленькую Лизу и её тётю, основной состав городской милиции обеспечивал общественный порядок на праздновании Дня города. А участковый милиционер из пригорода, где жили пострадавшие, как ни в чём не бывало ремонтировал свой личный автомобиль.

Расскажите о подобном жителям какого-нибудь маленького немецкого или штатовского городка – вам просто не поверят, что горожане могли веселиться, когда два беспомощных человека – психически больная женщина и малый ребёнок – неподалёку от них тщетно пытались выбраться из леса, заваленного мёртвыми стволами и сучьями, оставшимися после летних пожарищ.