Литературная Газета 6318 ( № 14 2011)

В Костылево «сорокапятки» поставили в уцелевшие заборы. Взвод «катюш» укрепили за деревней. И началось противостояние с немцами.

Первый бой… Он самый трудный, потому что ещё ничего не знаешь. Как на фронте считалось? Если в первом бою живой остался – молодец! Во втором бою – фронтовик! А после третьего – бывалый солдат!

– Страшно было?

– Ко всему привыкаешь. Не думаешь о том, страшно или нет. А если ты ещё командир орудия, то думаешь не о себе, а о воинах, вверивших тебе свою жизнь.

Так вот первый бой… На дальней окраине деревни шла перестрелка, в низинке, в которую спускалась центральная улочка, было тихо и темно, только скрипели полозья да пофыркивали лошади, тянувшие в горку наши орудия, рядом с которыми шли их расчёты. Наш расчёт отцепил сорокапятку с передка и установил  возле колодца. Это было большой ошибкой, поскольку пространство вокруг было полностью пристреляно противником. Заряжающий установил прицел, навёл и выстрелил. Но немцы остановили нас мощнейшим миномётным огнём.

За несколько дней бригада поредела основательно. Потери были огромные, особенно в нашем дивизионе. Многие мои друзья по училищу остались там навсегда.

Ночью мы поменяли позицию, установив орудие в деревянный забор  у сгоревшей избы. Утро 29января 1942года (через пять лет в этот день у меня родилась первая дочь) не предвещало ничего плохого. Но судьба распорядилась по-другому. Наш комбат, молоденький парнишка, совершил непростительную оплошность – залез на чердак с биноклем и стал рассматривать позиции немцев. Увидев скопление противника у небольшого мостика, приказал пальнуть по нему осколочным снарядом.После первого нашего залпа по нам вновь ударили немецкие миномёты. Заряжающего убило сразу. Комбату тоже не повезло – снайперская пуля угодила прямо в лоб. Я сел за прицел сам, выстрелил и уничтожил группу противника у моста. Но тут же почувствовал резкую боль в левой ноге.  Вот так. Глупо. Но, возможно, эта оплошность комбата спасла мне жизнь. Я попал в медсанбат. Затем две недели провёл в теплушках без медицинской помощи и продовольствия, пока везли нас в госпиталь Ижевска.

Спустя  несколько месяцев там я узнал – наша 53-я отдельная стрелковая бригада в полном составе попала в окружение под Мясным Бором, как и многие части 2-й Ударной армии (якобы их сдал генерал Власов). В живых остались единицы.

Потом повоевать пришлось в Польше осенью 1944года, в составе 1-й армии Войска Польского. У небольшого городка Лукув получил второе ранение.

– Николай Сергеевич, как сложилась ваша судьба после войны?

– После демобилизации в 1947году, окончил Ленинградский горный институт и посвятил всю свою жизнь геологии. Уверен, что я счастливый человек. Я остался жив на войне и прожил уже 89лет. У меня две дочери, два внука и внучка. Подрастают правнуки, а недавно родилась и правнучка.

Трудно словами передать, что довелось испытать Николаю Лебедеву в те годы. Земля, где шло сражение за Ленинград (территория современных Ленинградской, Новгородской и Псковской областей), была выжженной пустыней. Даже воздух, казалось, раскалялся докрасна от бесконечных смертоносных взрывов и гари.

Солдаты  и офицеры  обливались потом и кровью, утопали в снегах у реки Волхов, теряли силы и товарищей, но двигались вперёд. Вперёд – к Дню Победы.

Софья АНДРЕЕВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Имена на поверке

Живые и мёртвые

Имена на поверке

Есть такое незабываемое по таланту и чест­ности явление, как фронтовая поэзия. Как бы доказывая, что не все истины бесспорны, муза её всё-таки нашёптывала под грохот пушек и на полях сражений строки, но записывались они в блокноты «не в боях – между боями». В преддверии 70-летия начала Великой Отечественной войны «ЛГ» в рубрике «Имена на поверке» продолжает вспоминать фронтовых поэтов, их стихи, многие из которых незаслуженно забыты.