Литературная Газета 6320 ( № 16 2011)

Здесь, в Москве, она доподлинно узнала, что именно происходит в Таджикистане – ожесточённая гражданская война, реки крови. И впервые осознала, из какого ада вывезла детей.

– Ситуация хоть в петлю, – продолжает Валентина. – Так и моталась, как затравленная, – Великие Луки, Москва, Калуга, занесло в Воротынск, опять Москва…

Из Москвы позвонила мужу в Великие Луки спросить про младшенькую. Муж сказал, что от старшей – Олеси, которая работала учительницей музыки в деревенской школе под Свердловском, пришла телеграмма – просит срочно приехать.

– Помчалась я из Москвы в эту деревню Сипаво. Тут узнаю: обещанного жилья дочери не дали. Живёт она в школьном классе, но зимой котельная разморозилась, дети сидят по домам, электричество за ненадобностью отключили, а в дом учительницу музыки никто не пустил. Вот дочка и позвала меня, чтобы я её оттуда вытащила. А куда её брать? Во всей России у нас ни кола ни двора. Поехала в Каменск-Уральский, город рядом с Сипаво. Пошла в местную миграционную службу…

Принял Валентину какой-то Ивашкин Владимир Васильевич (совершенно вдруг!), участливо выслушал её и послал к начальнице общежития – беженке из Азербайджана. Сказал: сошлись на меня. Если она тебя примет на работу, то и комнату даст. И случилось в российской жизни Валентины чудо. Беженка из Азербайджана без лишних слов поняла беженку из Таджикистана. Взяла Валентину на работу вахтёром и дала комнату.

Это был первый плацдарм за месяцы скитания по России. Муж привёз из Великих Лук в Каменск-Уральский их таджикские вещи. Прописались. Валентина устроила мужа мастером на щебёночный карьер, дочь Олесю – методистом в Дом пионеров. Так в семье появилось три зарплаты. Жили впятером на 16 квадратных метрах, кухня и туалет общие в конце коридора – одно слово, общага. Обитали здесь работяги с карьера – пьянь, мат, мордобой.

В собесе, куда она пришла оформлять пособие на младшую дочку, начальник её спросил: «Стаж на счётах высчитать можешь?» – «Запросто». Он дал ей чью-то трудовую книжку и счёты – считай!

– А какие проблемы, у меня же физмат, – рассказывает Валентина. – Я щёлк-щёлк, вот и нате вам стаж. Он тут же принял меня на работу старшим инспектором собеса с зарплатой в двадцать раз больше, чем вахтёрская, представляете! Я с утра пораньше причёску сделала, белую кофточку, чёрную юбку отгладила, туфельки надраила, всё как в чкаловском горисполкоме, и пришла на работу. А там тётки, нечёсаные, в платках, сапогах нечищеных. Ну и я тут, вся из себя! Возненавидели они меня с порога, дескать, крашеная, явилась не запылилась! По имени не называли, только так – эй ты, беженка! После работы они «гудели» каждый божий день, водка, колбаски подрубят, огурцы… Примут по сто пятьдесят, посплетничают – и пошли в семьи, к своим детишкам. Меня за свой стол не приглашали – бойкотировали «крашеную». И вдруг новость – компьютеризация органов собеса. Тётки на дыбы поднялись, прямо злобная истерика с ними случилась – на кой чёрт нам это надо! Привезли из области компьютеры со специальными собесовскими программами, запустили их, завязали в Сеть и уехали. Я села за один, начала работать. Начальник пришёл, по­глядел на такое дело и говорит: чтоб завтра все фурычили, как она. Пришлось им вспомнить моё имя-отче­ство: Витальевна, подскажи. Потом и сами начали в туфлях на работу ходить, причёски делать.

Она тянулась из последних сил, а муж в это время пил и брюзжал. Костерил всё и всех подряд, ничего ему не нравилось – ни климат, ни работа, ни жильё, ни вся эта Россия… Пил, скулил и однажды сказал ей: время, Валя, трудное, сейчас каждый сам должен выплывать. Поодиночке легче будет. Езжай куда хочешь, ответила Валентина, только сначала оформим развод.

Потом она создала ассоциацию вынужденных переселенцев, удалось вырвать несколько квартир для самых бедных беженцев. Одна досталась ей. Смоталась в Таджикистан, вывезла оттуда маму. Забрать её сразу не получилось, в ту смуту у мамы случился инфаркт. Следом вытащила из таджикского котла сестру, племянника.

– Жизнь пошла хорошая, – говорит Валентина. – Жильё, работа есть, дети рядом, живи – не хочу. Правда, в этой малогабаритной трёхкомнатке мы жили всемером, но это уже мелочи.

Вскоре получила из Чкаловска письмо от однокурсника. Тот писал: Валя, мы пухнем с голоду, едим запаренный комбикорм, работы нет, комбинат стоит, все уехали. Помоги спасти семью! Она ему ответила: приезжай. Он приехал, привёз с собой семью – шесть человек. Валентина устроила всех кого могла на работу, пробила им комнату в той самой общаге.

– Всю жизнь бежала, бежала, а жизнь-то и прошла. Вот только в Калуге остановилась, – говорит Валентина. – Уральскую квартиру разменяла на две однушки, отдала их дочерям. Работаю в Калужском пенсионном фонде, арендую комнатку. Живу дальше…

…Она «живёт дальше», эта поразительно мужественная женщина, только иногда, в минуты душевной тишины, спрашивает себя: а зачем всё это было? И может ли всё это стать для всех нас уроком?.. Тяжким уроком жизни…

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 2 чел. 12345