Литературная Газета 6325 ( № 21 2011)

Картинки из детства, школа, институт, яркие влюблённости, огненно-сложные отношения с женой, хрупкая нежность к маленькому сыну… На первый взгляд текст может показаться немного легковесным, по-журналистски сноровистым. Но… Не надо путать интонационные особенности с этическим наполнением. А оно очень весомо. «На войне побывав, чувствуешь стыд. Как будто виноват. Ты уезжаешь, а они, все, кого видел, остаются» («На войне»).

И книга об этом. О подлинном, без кричащей позы, патриотизме, о мере собственной ответственности перед страной, перед сыном, перед собой. Автобиография – это вязь прошлого с болезненными и крепкими узелками совести. На них всё и держится. И «Книга без фотографий» Сергея Шаргунова тоже.

А почему без фотографий-то, спросите вы. Не скажу. Прочтёте – поймёте.

ВСЁ К ХУДШЕМУ В ЭТОМ ХУДШЕМ ИЗ МИРОВ

Такое ощущение складывается от прозы Романа Сенчина, автора глубокого, вдумчивого, жёсткого. Трагизм обыденности, катастрофическая будничность, экзистенциальный тупик – вот о чём все книги Сенчина. И сборник рассказов «Иджим», опубликованных ранее в различных «толстых» журналах, – о том же.

Доминирующие краски художественной реальности Сенчина – серая и чёрная, ими и выражаются стержневые эмоции: душевная усталость, отчаяние, раздражение. Никто никогда не смеётся, никто ничему не радуется. Всеобщая затяжная и нудная, как сентябрьский дождь, депрессия. «Как-то страшно быстро и неожиданно постарели они, обессилели. Сюда переезжали ещё бодрыми, крепкими, планы новой жизни строили, а тут словно в мышеловку попали. Прищёлкнуло – и не освободиться, не дёрнуться, кости переломаны. Узнали деревню, поняли, что совсем это не садово-огородный кооператив, а страшный, жестокий мирок, что не найти им здесь друзей…» («В обратную сторону»).

Интересно, что время года всех рассказов – поздняя осень, предзимье. Один так и называется – «Перед снегом». Умирание, распад, густое и липкое, как смола, уныние.

Но странное дело. Хотя послевкусие от прозы Сенчина тяжёлое и вязкое, она всегда катарсически встряхивает, эмоционально освежает и раздражает уже совсем по-иному: хочется немедленно, сию секунду, начать жить так, чтобы не поддаться, не сломаться под натиском такого страшного в своей обыкновенности мира. А значит – случилось главное: преодоление реальности на художественном уровне.

Для Сенчина равновелико важны две вещи: о чём писать и как писать. Перед нами зрелая, стилистически выверенная и этически напряжённая проза. Суровая. Тонкая и точная. С многослойным подтекстом. Эмоциональный аскетизм сполна компенсируется долгим смысловым эхо.

А эхо – честная тревога. Тревога за человечество. За Россию с её умирающими деревнями, сёлами и заброшенными провинциальными городишками. За потерянного на её просторах, погружённого в экзистенциальное одиночество человека. За возможность иного, более счастливого будущего.

И, может быть, вот это – поселить в читателе будоражащую горячую тревогу – главное дело писателя.

СОННАЯ СОЯ ОСОКИНА

Книга «Овсянки» казанского писателя Дениса Осокина. Автора сценария нашумевшего одноимённого фильма. Сразу оговорюсь: фильм оставим в покое – не о нём речь. Речь о прозе.

Читаю. Стараюсь не поддаться первой эмоции раздражения. Но не того плодотворного, рождённого сенчинскими текстами, а совсем иного рода.

Скажем, вы покупаете в магазине якобы мясные котлеты, а жуёте – и чувствуете: сплошная соя да ещё с какими-то дикими приправами для ложной остроты вкуса. Что вы сделаете? Выплюнете. Пойдёте в магазин ругаться: дескать, отдайте мои деньги! А с книгой-то что делать? «Соя» Осокина, кстати, не дешёвая – 419рублей. Да ещё туда явно закачали какое-то медленно действующее снотворное – по мере чтения неумолимо клонит в сон.

Если серьёзно, книга эта, состоящая из двадцати шести рассказов и повести «Овсянки», – полная профанация. К подлинной литературе никакого отношения не имеющая. Удивительно, как много хвалебных отзывов на неё. Вот, например, из аннотации: «Эта книга – редкий пример того, насколько ёмкой, сверхплотной и поэтичной может быть сегодня русскоязычная короткая проза». Дмитрий Бавильский: «Понятно, что важнейшим источником, вдохновляющим и питающим Осокина, является фольклор. Однако под рукой Дениса устно-народное творчество делается… авторским высказыванием самого высокого полёта».

Вот образцы «высокого полёта»:

«так бывает. сделаешь кофе и поцелуешь чашку. придёшь в хозяйственный магазин чтобы перецеловать все вёдра и инвентарь. каждый тазик и цветочный горшок. банки с клеем для обоев все до одной. все бутылки со скипидаром…» («анемоны»).

«женщина бывает без трусиков. мужчина бывает без трусов. есть ведь разница?» («трусы и трусики»)

«просыпайся неуёмка!

просыпайся неумытка!

посмотри-ка – я написал

за ночь целую бутылку.

(«верхний услон»)

Оставлю без комментариев.

Особняком в книге стоит «танго пеларгония» – несколько ярких и живых этюдов, не связанных между собой.