Литературная Газета 6325 ( № 21 2011)

Дипломом жюри награж­дён фильм Белы Тарр «Туринская лошадь» (Венгрия–Франция–Швейцария–Германия), удостоенный двух наград Берлинского МКФ. Эта «хронология» более других конкурсных лент отвечает традициям Тарковского и стоит особняком. В апокалиптической притче, сконструированной по мотивам Первой книги Бытия, дан некий обратный отсчёт: события дней сотворения мира идут вспять. Шесть дней крестьянская семья – духовно пустые, ко всему безразличные отец и дочь – живёт в одиноком доме, в привычном нудном ритме. А тем временем за окном мечется буря, пропадает с лица земли близлежащий город, исчезает вода в колодце, гаснет свет. И времени больше нет: Творец «почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал». «Земля же была безвидна и пуста, и тьма над бездною, и Дух Божий носился над водою»… У Белы Тарр в единственном длинном монологе нам рассказывают, про что кино. Неужели автор боится остаться непонятым? Вина человека перед Богом стала привычной. И потому исчезновение мира не удивляет – всё естественно. Того, что им было дадено, люди не оценили, не сохранили, теряя, уже не плачут – какой во всём этом смысл… Можно наслаждаться операторской работой Фреда Келемена, нюансами взаимного проникновения чёрного и белого – пока тьма не поглотит свет…

Председатель жюри, британский актёр и режиссёр Рейф Файнс, вручая Гран-при фильму Пака Чжунбома «Дневники Мусана», сказал: «Я не верю, что к кинематографу применимы слова «лучший фильм». Но есть фильмы, которые оставляют след в душе зрителя». Граница между Северной и Южной Кореями пролегла по судьбе беженца, которому никак не удаётся хоть как-то устроить свою жизнь. Чтобы стать, как все, он совершает предательство, теряя самого себя.

Авторское кино, какой бы кризис оно ни переживало, вскрывает экзистенции – либо аккуратно сдувая пылинки, либо скрежеща консервным ножом. Меняются формы, ищутся способы, повторяется пройденное, но духовное начало в человеке по пути сознания будет уводить зрителя внутрь себя и говорить ему правду о нём самом. Современный герой безынициативен, слаб, гоним, он и не герой вовсе. Возможно, он таковым является в глубине своей души – на поле битвы добра и зла, где воин только один.

Арина АБРОСИМОВА, ИВАНОВО–МОСКВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 3,5 Проголосовало: 2 чел. 12345

Комментарии:

С чего начинается Родина?

Панорама

С чего начинается Родина?

БЕЗ ПАФОСА                                                                                                                            

Владимир КОНКИН

Россия может спастись

только выделением лучших

людей, отстаивающих не

партийный и не классовый,

а всенародный интерес.

И.А. Ильин

Родина у каждого своя. Отечество одно на всех и слагается оно из наших Родин. И начинается наша Родина вот с этого ручейка, от этого камня, от извилистых лесных тропинок, с этого домика в резных наличниках, у этой лодочки деревянной, ещё с детства лежавшей на берегу и укрывавшей тебя от ненастья…

Я по своей натуре впечатлительный, и явь в сны мои переходит, но сон есть сон, там так всё фантасмагорично, что иной раз проснёшься от удушающего сердцебиения, и все волосы дыбом!.. Вот как-то приснилось, что я коренной житель г. Глупова, что на Чудо-юдо-рыба-ките стоит, и иду в редакцию «ЛГ», но мне мешают идти снующие вокруг возбуждённые люди, и у них у всех в руках насосы. Люди эти тычут заострёнными концами шлангов в тело нашей чудо-рыбы и качают деньги, да-да, прямо купюры, и только иностранные! У кого насос больше, пинает и отгоняет от денежного места того, чей насос мал, или уж кто совсем по бедности вантузом, судорожно, отсос, хоть маленький, сделать желает, а у меня, как всегда, никакого приспособления, только статейка на руках. По обрывкам фраз старателей я понимаю страшное: наш родной рыба-кит как территория то ли отходит кому-то в вечное пользование, то ли сам кит-рыба устал от глупостей наших и захотел нырнуть в пучину. И то верно, мы, глуповцы, совсем измучили его своим усердием видимости труда и бесконечным выпуском законов, и от этого «сумрака законов» так всё у нас запуталось и замутилось, что и жить-то мы стали «по понятиям», так вроде понятнее.

– Что, брат, страшно? – спросил меня бородатый мужчина со скорбной складкой меж бровей и табличкой на груди «М.Е. Салтыков. Отставной рязанский и тверской вице-губернатор».

– Страшно оттого, что понять не могу: зачем им столько валюты? – ответил я вопросом.

– Да беда в том, что за русский рубль там ничего не дают, а скоро будут давать в морду! А то, что почва из-под ног уходит, так сколько же можно изобретать законы, которые, с пользою занимая досуги законодателей, никакого внутреннего касательства до посторонних лиц иметь не могут. Хотя, впрочем, есть и для вас, обывателей, как то: «Делать пироги из грязи, глины и строительных материалов навсегда возбраняется». А ещё, – и Салтыков подскочил ко мне, схватив за руки и вплотную приблизив лицо своё к моему уху, крикнул: – России-то нет! А ещё…»