Литературная Газета 6326 ( № 22 2011)

Два года назад, когда в Союзе журналистов Москвы начиналась подготовка антологии «Журналистика на стыке веков: люди и судьбы», я попросил Аркадия Иосифовича Ваксберга написать материал, которым он был бы представлен в этом престижном сборнике. Он поначалу отказывался, говоря, что писать о себе нескромно. Но я, хотя и помнил давнюю историю, когда Ваксберг категорически потребовал никогда не включать его в какие-либо наградные списки сотрудников «ЛГ», настаивал. «Расскажите о профессии, газете, времени, о жанре судебного очерка, наконец». Тут Аркадий Иосифович сдался и вскоре прислал из Парижа замечательный материал, спустя несколько дней – новый вариант, затем – поправки: словом, работал с полной ответственностью. К этому очерку я сделал небольшую справку об авторе, послал ему текст, получил ответ с уточнениями и просьбой «притушить» превосходную степень некоторых эпитетов. Потом в телефонном разговоре Ваксберг решил добавить упоминание о том, что «именно на страницах «ЛГ» было введено в оборот понятие «телефонное право», прочно вошедшее в политический и журналистский словарь». Конечно, это была несомненная заслуга Ваксберга, и в его словах я почувствовал интонацию, которую назвал бы «скромной гордостью».

Предлагаем вниманию читателей «ЛГ» этот очерк о судебном очерке из выходящей в ближайшее время книги.

Владимир БОНЧ-БРУЕВИЧ

17 июня в 19 часов в Центральном доме литераторов пройдёт вечер памяти А.И. Ваксберга.

Сейчас, когда пишутся эти строки, прошло ровно полвека со времени первой моей публикации в «Литературной газете». Тогда это был тоненький четырёхполосный листок, выходивший три раза в неделю. Помимо стихов, «короткометражной» прозы и критических статей на её страницах «блистала» трескучая международная публицистика, по тогдашней терминологии – боевая и разоблачительная, да ещё материалы неопределённого жанра «на темы морали». В этой рубрике я и начал сотрудничать с газетой, где меня сразу приветили два почитаемых мною куратора, открывших мне путь в журналистику, хотя публиковался я в разных изданиях уже давно, – Александр Смирнов-Черкезов и Георгий Радов. «Оттепели» было уже несколько лет, успело и подморозить, но робкие признаки какой-то вольности ещё давали о себе знать. Однако никаких принципиальных подвижек не произошло: «темам морали», с назидательным их занудством, грозила реальная опасность зачахнуть от скуки. Главные редакторы (при мне их сменилось несколько) – одни лучше, другие хуже – сами ничего изменить не могли. Возможно, и не хотели. Требовались новые идеи, новый облик, новая «автура», новое руковод­ство, не зажатое набившими оскомину идеологическими стереотипами. А главное – внятный и властный сигнал свыше…