Литературная Газета 6327 ( № 23 2011)

А вот яростно-публицистическая книга «Великая оболганная война»: «Пытаясь опорочить и дегероизировать наше прошлое, враги России покушаются на самое святое – народную память о Великой Отечественной войне. Нас хотят лишить Великой Победы. Вторя геббельсовской пропаганде, «либеральные» псевдоисторики-ревизионисты твердят, что Победа-де была достигнута «слишком дорогой ценой», что войну якобы «выиграли штрафбаты и заградотряды, стрелявшие по своим», что советских граждан, переживших плен и оккупацию, чуть ли не поголовно сослали в Сибирь, что Красная Армия не освободила, а «поработила пол-Европы» и т.д., и т.п… Не верьте! Всё это – бесстыжая ложь!»

Тем читателям, кто предпочитает беспристрастные свидетельства, адресована монография «Сталин. Июнь 1941 – май 1945. Документы и фотографии», в которой впервые предпринята попытка рассказать о деятельности вождя в годы войны через архивные документы: приказы, оперативные записки Сталина, донесения и письма Верховному главнокомандующему.

Но это всё нон-фикшен. Неужели авторы художественных произведений совсем утратили интерес к теме Великой Отечественной войны? Отнюдь нет. Эта тема перекочевала из высокой прозы в жанровую литературу, где, кстати, демонстрирует изрядную жизнеспособность и почти всегда патриотический настрой: «…Три раза поднимались в атаку десантники. И три раза немцы отбивали их. И сами поднимались в контратаки, сбивая зацепившихся за окраинные дома деревни красноармейцев. Начинало светать… И в сером свете утреннего неба… шёл бой. Уже несколько часов, неубиваемые, поднимались и поднимались белые призраки страшных немцу русских лесов» (А. Ивакин. «Десантура-1942. В ледяном аду»).

Можно понять тех, кому военные приключения, шпионский роман или историческая авантюра кажутся недостаточно возвышенным жанром для описания народной трагедии. Но лучше так, чем совсем забыть. И к тому же это – относительно реалистичные повествования.

Есть примеры патриотических произведений в жанре альтернативной истории – например, цикл романов Владислава Конюшевского «Попытка возврата», «Всё зависит от нас», «По эту сторону фронта», «Основная миссия».

Но бывают и куда более экзотические варианты – вроде эльфов, приходящих на помощь нашим партизанам. Или же доблестные наши объединяются с не менее доблестными эсэсовцами, которые свято убеждены в безупречной арийскости русских, и, кабы не коварные масоны да не тупые солдафоны из вермахта, так и воевать бы не из-за чего. Дальнейшие деяния объединившихся могут быть разнообразными: от странствий во времени куда-нибудь к Понтию Пилату и откровения, что Христос есть не Кто-то из Галилеи, а один из этих странствующих, до совместного, на «тиграх» и тридцатьчетвёрках вперемешку, похода против высадившихся американцев. Такая вот альтернативная история… или просто ахтунг.

Проходят знаменательные даты, связанные с Великой Отечественной войной. Но современные писатели почему-то лишь вскользь касаются военной темы, а то и вовсе обходят стороной. Неужели совесть позволяет им считать её «устаревшей»?

Ольга ИВАНОВА

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 5,0 Проголосовало: 1 чел. 12345

Комментарии:

Генно-модифицированный объект

Искусство

Генно-модифицированный объект

КОНТРСВЕТ

Чехов в драматургии такое же «наше всё», как Пушкин в литературе. Вот только в нашем театре сей статус не гарантирует сценической неприкосновенности. Константин Богомолов, один из самых отчаянных enfant terrible российской сцены, осовременил чеховскую «Чайку» до такой степени, что все прочие его «проказы» на фоне этого действа кажутся невинными шалостями. Вскормив своё детище в уютном гнезде «Табакерки», он выпустил его на сцену МХТ им. Чехова, под сень того самого занавеса, на котором уже не один десяток лет реет легендарная птица-символ русского драматического театра.

Вскрытие показало

В «прошлой жизни» Константин Богомолов был филологом. Не исключено, что именно в этом, а не в режиссуре и заключено его подлинное призвание. Надеюсь, и сам Константин, и его многочисленные поклонники простят мне эту маленькую дерзость, поскольку для подобного утверждения у меня есть основания, и достаточно веские. Так случилось, что перед тем как отправиться на премьеру новорождённой «Чайки», я оказалась на мастер-классе, который Богомолов давал студентам летней театральной школы.