Литературная Газета 6328 ( № 24 2011)

Кто Царь-пушку повернёт?

Шляпы кто, гордец, не снимет

У святых в Кремле ворот?!

Ты не гнула крепкой выи

В бедовой твоей судьбе:

Разве пасынки России

Не поклонятся тебе!..

Разве можно не поверить этим строкам? И мы, не желая становиться гордецами, снимали шапки у Троицких и Боровицких ворот (слава богу, тогда Кремль можно было посещать бесплатно, без билетов!) и твёрдо знали, что нет на земле места священнее и прекраснее Московского Кремля.

Это стихотворение вообще удивительное, немеркнущее. Лучше написать о нашем городе невозможно: Это ведь не просто поэтический дифирамб. Глинка, не теряя напевной ясности, приоткрыл и духовный образ Москвы, метафизику города.

Город чудный, город древний,

Ты вместил в свои концы

И посады и деревни,

И палаты и дворцы!

Опоясан лентой пашен,

Весь пестреешь ты в садах;

Сколько храмов, сколько башен

На семи твоих холмах!..

…На твоих церквах старинных

Вырастают дерева;

Глаз не схватит улиц длинных...

Это матушка-Москва!

…Ты, как мученик, горела,

Белокаменная!

И река в тебе кипела

Бурнопламенная!

И под пеплом ты лежала

Полоненною,

И из пепла ты восстала

Неизменною!..

В русской поэзии есть два великих стихотворения под названием «Москва». Второе («Ехал я под Берлином/ в сорок пятом году…») написал Твардовский, и в нём мы чувствуем тот же хмель Победы, который Глинка вкусил на пути из Тарутина в Париж в 1812–1814-м…

Фёдор Глинка пытался воплотить в поэзии евангельский идеал, в его духовной поэзии есть подлинные прозрения. Его офицерские мемуары – бесценное свидетельство о русской армии времён Кутузова и Милорадовича. Непобедимое воинское поколение! У Глинки мы видим не только удаль и стойкость русского воина той поры, мы видим офицера думающего, даже мечтательного. Он был просветителем. Писал не только для утончённой публики, но и для народа: «Зиновий Богдан Хмельницкий», «Лука да Марья». В начале ХIХ века тоже нужно было бороться за массового читателя, чтобы он окончательно не ушёл к Милорду и Блюхеру. Оно, конечно, прусский фельдмаршал Блюхер – великий полководец, но России необходимы русские герои… Он прожил долгую, почти вековую жизнь праведника. В русской классической литературе он – главный долгожитель, куда там старику Державину или Вяземскому! Вдумаемся: в литературе он был младшим современником Державина и Крылова, а умер, когда Алексей Пешков уже пребывал «в людях».

Пока мы чувствуем незримое присутствие таких героев, как Фёдор Глинка, не потеряна  связь с поколением исполинов 1812 года. Вспоминая о нём, невольно выпрямляешь спину. Но сегодня хочется поклониться честному воину нашей литературы Фёдору Николаевичу Глинке.

Арсений ЗАМОСТЬЯНОВ

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345

Комментарии:

Пародии от Евгения Минина

Литература

Пародии от Евгения Минина

БУЛГАКОВСКИЙ МОТИВ                                                                                                               

В этом городском пейзаже,

где и негде полетать,

как-то неприлично даже

о Психее вспоминать.

                      Олеся Николаева

В пробках мёрзнем, холодея,

нету сил давить на газ,

и психуя лишь Психею

вспоминаю каждый раз.

Нынче ходят кривотолки –

хочешь – плачь, а хочешь – вой,

что на импортной метёлке

я летаю над Москвой.

Только воздуха нет гаже

над столицей – надо знать,

в этом городском пейзаже

не подумаю летать,

бабкам нервы щекотать.

КОРЯВЕРЗНОЕ

Не грозит забвение мне, ни слава –

запоздалый отпрыск иной земли,

я стихи научился слагать коряво,

дабы предки вдумчиво их прочли.

                                       Максим Амелин

Я для вас сочиняю, милые предки,

и  сложить хочу покорявее стих.

Верю, время придёт – вы слезете с ветки

и корявость увидите в книжках моих.

Я, конечно, страшусь, беру на заметку,

что спугнуть может строк моих чехарда,

что тогда вы с испугом вернётесь на ветку

и не слезете больше с неё никогда.

ПАМЯТИ ЗАБОЛОЦКОГО

Гуляка праздный сразу после школы

идёт учить модальные глаголы,

но – глядь – уж на диване распростёрт.

Хорошие стихи есть суррогат.

                                               Олег Дозморов

Понять строку попробуй-ка, сумей:

Гуляка праздный самых честных правил,

поев, к дивану свой маршрут направил,

но – глядь, лежит раздавленный там змей.

«Что за писатель подложил ужа!» –

кричал гуляка долго и модально.

Попробуй подложи змею – реально

в любом из нас на миг замрёт душа.

Встречаем часто строки-суррогат,

но если зарифмованы умело,

печатают – кому какое дело,

никто потом не будет виноват.

А если так, то истина проста:

зачем стихи обожествляют люди,

сосуд они, в котором пустота,

или огонь, мерцающий в сосуде?

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 0,0 Проголосовало: 0 чел. 12345