Литературная Газета 6328 ( № 24 2011)

– Нет и ещё раз нет. Начну с главного. У меня никогда не было такого максималистского подхода: буду снимать только по Шекспиру, ну в крайнем случае по Толстому. Я как собака на охоте: пытаюсь почувствовать дыхание, веяние, аромат времени и адекватно передать его на экране. Да, у меня есть, как вы говорите, многолетне выношенные замыслы, например, блестящий сценарий «Великий поход за освобождение Индии», давным-давно написанный драматургом и писателем Валерием Залотухой и не устаревший ни на йоту. Если найдутся деньги, я его обязательно сниму. Но ведь не находятся уже который год, хотя у меня есть сегодня кое-какое имя и связи.

В своё время мы уже выбирали натуру для съёмок этого фильма, но тут бабахнул кризис, пришлось замысел отложить. Потом мы сделали вместе с Залотухой «Макарова», «Мусульманина», но вскоре напрочь рухнул прокат. Можно было на здоровье снимать себе фильмы и дальше, но было ясно, что их никто не увидит. А кино – слишком дорогостоящая вещь, чтобы заниматься им для самоудовлетворения. Во всяком случае, я так к этому отношусь. И тут меня пригласили на телевидение сделать продолжение советского сериала «Следствие ведут знатоки». Я человек азартный, и мне стало интересно – подчёркиваю слово «интересно» – поработать в новой для себя сфере и найти новую для себя аудиторию. Так и пошло-поехало: я снял для телевидения сериалы «Гибель империи», «По ту сторону волков», недавно закончил «Достоевского». И параллельно все эти годы снимал кино для большого экрана.

Сегодня я и впрямь не успеваю закончить один проект, как продюсеры стоят в очереди с новыми предложениями. И я их, как правило, принимаю. Во-первых, потому что они интересны. Хотел бы я посмотреть на режиссёра, которому было бы неинтересно снять фильм о Достоевском. Во-вторых, эти предложения всегда обеспечены деньгами, бюджетом. Что хорошего в том, что, как признавался в одном из предыдущих материалов вашего цикла замечательный режиссёр Вадим Абдрашитов, он не может найти деньги под свой проект уже восемь лет? И, в-третьих, кино с его былым значением и ролью, с его философской и эстетической сущностью сегодня, к сожалению, стало другим. Не зря же в давнем разговоре Тонино Гуэрры и Феллини один из них с горечью сказал другому: «Не кажется ли тебе, что мы строим самолёты, для которых уже нет аэродромов?»

– Печальное признание…

– Да, горько это осознавать, но пантеон, где витают тени того же Феллини, Бергмана, Антониони, Тарковского, нынче закрыт. Внутренне я остался, конечно, в той эпохе, но предаваться одной лишь ностальгии глупо. И я как могу, как умею стараюсь пробиваться к сознанию и эмоциям нынешних зрителей. Это, скажу я вам, по-своему увлекательно. А кроме того, я преподаю во ВГИКе молодым ребятам. Я хочу жить вместе с ними в этом времени, говорить с ними на одном языке, а не вещать свысока про то великое старое кино, которое они снимать не могут, не хотят и не будут.

А что до упрёков в ремесленничестве, то я однажды уже слышал подобное. Расстроенный, пришёл домой, включил телевизор, смотрю – на экране Бергман. И в ответ на вопрос о «высоких творческих принципах» он говорит примерно следующее: «В конце концов это просто профессия. Ремесло. Кто-то делает табуретки, кто-то ботинки, а мы делаем фильмы». И я с ним в такой оценке кино, как это ни парадоксально, абсолютно согласен.

Об уроках Достоевского, Толстого и цензуре

– Но фильмы Бергмана, принимая эту метафору, всё-таки не банальные «мокроступы», а штучной выделки «обувь», не «табуретки», а эксклюзивная «мебель». В связи с этим ещё одна распространённая претензия критики к вам. Дескать, раньше вы снимали умные, тонкие, глубокие фильмы типа «Макарова» и «Мусульманина», а затем переквалифицировались в успешного производителя тех же «табуреток» – сиречь «массового», «кассового» кино. И тем самым изменили себе, своим творческим принципам…