Литературная Газета 6330 ( № 26 2011)

Стремление изобразить увиденное появилось позже, на занятиях в студии Г.П. Завьяловой, выпускницы Ленинградской академии художеств. Она заметила у девочки незаурядный талант и рекомендовала заниматься серьёзно. Но только к окончанию школы Ирина осознала окончательно, что надо послушать совета, и поступила на худграф в педагогический институт. И здесь ей очень повезло. Она встретила Михаила Максимовича Кукунова – художника-анималиста, который собственным примером показывал ученикам, как надо работать с натурой. Местом творческих волнений, первых радостей и неудач стал для Ирины Московский зоопарк. Её опыт уникален, ведь много лет подряд она ведёт наблюдение за теми, чьи пытливые взгляды изучают нас с той, обратной, стороны клеток и ограждений.

– После длительного рисования в зоопарке, когда глаз стал острым, а рука послушной, изображение жирафа перестало напоминать антилопу гну, можно спокойно осмыслить художественные задачи, всегда встающие перед начинающим художником-анималистом: как изобразить животное в среде, как построить пространство, как создать художественный образ.

«Мастером анималистического портрета» называет художницу искусствовед В. Удальцова. И с этим трудно не согласиться. Взгляните хотя бы на её «Таксу Эдика» или «Кота Пита», «Жирафов» или «Белку и Стрелку». Характер в них просто «бьётся», как пульс, и хотя порой ускользает от неискушённого взгляда, но тем не менее каким-то непостижимым образом открывает двери и звуку, и пространству. Мы словно находимся рядом с четвероногим натурщиком, не требующим от нас ничего, кроме уважительного невмешательства.

Ирина в своём творчестве опирается на анималистическую традицию, раскрывающую суть и смысл поведенческих характеристик представителей животного мира, традицию, не позволяющую переступить черты, отделяющей объективный взгляд художника от произвольного толкования. Именно поэтому важным является этап наблюдения за повадками животных, «выстраивание» для себя особенностей их характера.

Взять, к примеру, работу Ирины Маковеевой «Коза». Так и хочется протянуть руку и угостить её чем-нибудь. Потому что перед нами не «коза вообще», но конкретная Милка или Дочка со своим характером, склонностями и пристрастиями. Смотрит на нас и удивляется – к чему это столько людей собралось?

Известно, что четвероногие друзья поражают нас прежде всего совершенством форм и богатством пластики, человеку почти недоступной. Ирина работает в технике сухой иглы, и весьма сдержанными средствами ей удаётся передать движение каждого мускула, блеск глаз, фактуру шерсти и весь неповторимый облик животного. Как же художник угадывает, где и насколько глубоко должна провести игла свой штрих?

Тонкие бороздки стальной иглы, эти молчаливые стаккато, напоминают само волнение жизни, скачкообразное движение её смыслов, посулов, озарений и символов. Всё это создаёт удивительный силуэт жизни. Художник-график должен безошибочно угадывать направление, длину и глубину этих бороздок, уметь воссоздавать их – и тогда изображение будет живым. Ведь действительность невозможно копировать – каждый миг она уже другая, и ты всё равно опаздываешь. Значит, необходимо каждый раз её предугадывать, а это под силу немногим… «Остановить мгновение» можно, лишь предугадав его. В этом и есть одна из главных составляющих искусства, одна из его глубоких «бороздок».

– Свои первые офорты я печатала в мастерской замечательного графика Владимира Самарина, он помог мне освоить трудоёмкую, но изумительную технику с красивым названием меццо-тинто, от него получила первые навыки и знания печати, – рассказывает Ирина Петровна. – Продолжила в Доме творчества «Челюскинская», этом «университете» для художника-графика. Мне повезло, я училась у замечательных художников, общение с ними запомнилось на всю жизнь.

Ирина Маковеева весной прошлого года побывала в Америке по приглашению галереи From Russia with art из города Кембриджа штата Массачусетс. Свои многочисленные путевые зарисовки она снабдила подробными дневниковыми записями.