Литературная Газета 6331 ( № 27 2011)

Тогда возникает другой вопрос: почему же сейчас мы наблюдаем жесточайший кризис идей? Сейчас интеллигенция – это уже не малочисленная прослойка, а значительный процент населения. По определению автора, интеллигент – это любой человек, получивший высшее образование. Согласно современной статистике, в России более 19млн. человек имеют высшее образование и ещё около 4млн. – неполное высшее. Интеллигент – это каждый 6-й россиянин. При таком обилии интеллигентов сформулировать национальную идею не составляет труда… но её нет как нет.

И вот тут автор ненавязчиво подводит нас к другой мысли. В начале XX века 0,6% людей имели на остальную Россию такое огромное влияние именно потому, что основная масса населения была малообразованна или вовсе не образованна, а значит, легко поддавалась воздействию. Неслучайно в книге рабочие и крестьяне именуются «физически-массовой силой» и противопоставляются силе интеллектуальной.

В современной России количество выпускников вузов год от года увеличивается, а «физически-массовой силы» всё меньше. Идеи предлагаются, но захватить умы не могут. Сейчас у нас наверняка есть 0,6% сверхинтеллектуалов, но от них требуются сверхусилия. Что же дальше? Ответа на этот вопрос история пока не даёт.

Светлана ЛЫЖИНА

Статья опубликована :

№29 (6331) (2011-07-20) 2

Прокомментировать>>>

Общая оценка: Оценить: 4,5 Проголосовало: 4 чел. 12345

Комментарии:

Одна стена с двумя дверями

Новейшая история

Одна стена с двумя дверями

ЛИЧНЫЙ ОПЫТ

В середине 80-х один мой сосед по садовому товариществу удивил меня тем, что построил в одной стене своего одноэтажного садового домика две входные двери. На мой вопрос, чем было вызвано столь оригинальное конструктивное решение, он смущённо ответил, что в их старой однокомнатной барачной квартире были две входные двери в одной стене, и они так привыкли…

Это не метафора и не притча, а просто наблюдение. У нас таких привычек множество. Чем иначе объяснить убеждённость властей, что будущее российского сельского хозяйства связано прежде всего с крупными индустриальными технологиями?

На мой взгляд, решение проблемы надо искать в деревенских традициях нашего народа. Деревня-однодворка в допетровскую эпоху была основой жизни. Русская нация сформировалась именно в такой деревне – однодворке. Деревенский двор обеспечил и успешное освоение Урала, Сибири и Дальнего Востока.

Россия в своей исторической успешности и нынешней слабости обязана индивиду. Профуканность нашего цивилизационного потенциала обусловлена химерой коммунистического коллективизма. Поэтому выздоровление русских возможно через индивидуализированные производственно-поселенческие культурные формы, одной из которых является личное хозяйствование в деревне-однодворке.

Всё, что делает индивид в своём усадебном хозяйстве, соразмерно его физическим возможностям и является естественным ограничителем всякой чрезмерности. Строя свой дом, двор, обрабатывая своё поле, производя продукты питания, человек вступает в единство с природой…

Ошибка нынешней реформаторской мысли, если отвлечься от чисто воровской её составляющей, в том, что она относится к деревне только как к АПК – агропромышленному комплексу. А нам нужен новый уклад деревенской жизни.

Строительство нового деревенского уклада жизни семьи, основанного на её самоорганизации, – дело чрезвычайной сложности.

«Вот уже почти год, как я живу в деревне и нахожусь в ежедневном общении с хорошей крестьянской семьёй, ведущей основательное, подлинно крестьянское, то есть исключительно земледельческое, хозяйство, и как в первый день знакомства, так и сию минуту ни я, ни эта семья не смогли проникнуться интересами друг друга. Я не понимаю, зачем существует на свете эта семья и из-за чего она бьётся, а семья тоже совершенно понять не может и удивляется: зачем, собственно, я существую на белом свете?»

Эти строки Глеба Успенского из его знаменитого цикла «Крестьянин и крестьянский труд» я прочитал в конце 80-х, когда был исполнен решимости переехать в деревню. К тому времени я перечитал Чаянова, Челинцева, Огановского, Энгельгардта, Златовратского, Селиванова и пребывал в полной убеждённости, что о деревенской жизни, аграрном труде я знаю больше моего прадеда крестьянина-сибиряка. Он же не знал особенности аграрной экономической теории, трактор даже не видел, полагал я. А уж моих современников – жителей села – я просто не понимал. Над их стремлением устроиться жить в городе посмеивался.

Трудности строительства дома в деревне меня не пугали. Интеллигентствующие почвенники в 80-е годы тогда несмело потянулись в пустеющую деревню, пытаясь найти какой-никакой достаток, нравственное и духовное умиротворение. К ним относился и я. В прошлом курсант военного училища, офицер Советской армии, инженер телефонной станции, преподаватель вуза…