Литературная Газета 6345 ( № 44 2011)

Кто делает сериалы? Ответить на этот вопрос по силам мощному детективному агентству. Или Счётной палате. За русской студией, указанной в титрах, может скрываться кто угодно: офшор, украинские гастарбайтеры, статусная западная контора. Когда смотришь очередной фильм, обращённый к истории Советского Союза, желание узнать, откуда растут ноги, становится особенно острым.

Многосерийное кино "Сделано в СССР" сделано фирмой Х. Её владельцем является голландская компания Y, вошедшая в историю проектом "Большой брат" ("За стеклом") и не менее эпатажным шоу, в рамках которого телезрители решали, кого из списка обречённых наградить донорской почкой.

В "Охотниках за бриллиантами" прослеживается украинский след, даже премьера состоялась там на месяц раньше. В одной из главных ролей занят Богдан Бенюк, любимый украинский актёр российских режиссёров, а заодно - лидер русофобской бандеровской партии "Свобода".

А вот "Чёрные волки" вообще созданы инопланетным разумом, как будто гуманоиды не имели сведений о стране, планете, Солнечной системе. Что толку хватать пришельца за грудки, доказывать: всё было совсем не так[?]

Почему сериальных дел мастера выбирают временем и местом действия СССР - оплёванный и осмеянный, эксплуатируют визуальную притягательность великой эпохи? Неужели не стыдно просить взаймы у того, кто накануне был прилюдно назван козлом?

Вообще ретроэстетика позволяет создать комфортную условность, в которой герои приобретают особый колорит. Так, сорная трава, оказавшись под папиросной бумагой гербария, выглядит романтичнее. Голливуд использует эту особенность часто и разножанрово. Американцы черпают вдохновение в прошлом своей страны, сладко привирают. И в эпическом "Однажды в Америке", и в гротескном "Подручном Хадсакера" правды жизни ещё меньше, чем в предвыборных речах Обамы. Однако почему-то никто и не думает обвинять кинематографистов США в идеализации. Мифотворчество по-американски завоевало мир, поддерживает репутацию доллара, продвигает протестантские ценности, формирует лояльность к аляповатому флагу.

В советском кино тоже известны примеры виртуозной реконструкции ушедшего в историю материального мира, духа прошедшего времени. Например, "Москва слезам не верит" стала конвертируемым шедевром. Почему? Возвращение в прошлое было драматургически оправданным. Владимира Меньшова интересовало не время как таковое, а художественная правда. Гоша не читал в кадре Солженицына, многозначительно намекая на свои диссидентские взгляды; Катя не страдала от полученной в детстве травмы, связанной с арестом родителей. Что-то подсказывает: появись этот мотив - сведения счётов с прошлым - не стать фильму народным, не получить ему Оскара.

В "Пяти вечерах" Ильин не представлен жертвой тоталитаризма, а Тамара Васильевна - пострадавшей от советской власти. Однако почему-то картина эпохи не перестаёт быть исчерпывающе убедительной. Может быть, потому, что Володин, Михалков, Адабашьян, Лебешев рассказывали об истории своей Родины?

Сегодня машину времени эксплуатируют по принципу джихад-такси, самоутверждаются лихостью на чуждой территории.

В "большом кино" такой подход появлению ретрошедевров не способствует. "Парк советского периода" представляется, скорее, неудавшимся сеансом гипноза, что для бывшего психиатра Юлия Гусмана, должно быть, особенно конфузно. "Стиляги" Валерия Тодоровского, хотя и открыли новый жанр антисоветской оперетты, лет через тридцать будут восприниматься такой же экзотикой, как сегодня карикатурный стиль жэковской стенгазеты.

В многочисленных телесериалах действуют персонажи-функции, характеры их намечены пунктиром, драматургической основой является какая-нибудь статья из запылённой перестроечной подшивки "Огонька" или "Совершенно секретно".

Директор "Елисеевского" Соколов (величайший из выдающихся воров), псевдополковник Павленко (организовавший в советские времена фиктивную войсковую часть) становятся символами эпохи. Галерея образов штучных аферистов долженствует проиллюстрировать тенденцию, представить жизнь в СССР бесконечной битвой КГБ с "талантливыми топ-менеджерами".

Пусть прототипы некиногеничны, зато артисты обаятельны, тащат с собой на экран персональные штампы, профессионально оправдывают любое злодейство. Порукой им в этом - музыка. Она заполняет слезоточивым газом пустоты, маскирует сюжетные провисания, добавляет психологизма.