Читаем Литературная Газета 6346 ( № 45 2011) полностью

Русский классицизм в лице Кантемира, Тредиаковского, Сумарокова стал каким-то невнятным и сумбурным предисловием к русской литературе. В  то время как Ломоносов явился первой её страницей. Напористость ломоносовского стиля, устремлённость его поэзии гор[?], метафоры и тропы, необычные и даже дерзкие для своего времени сравнения - всё это образовало своеобычие Ломоносова, по[?]правшего классицистический "принцип авторитета" и требование к пиитам строго соблюдать предписания теоретиков.

Ломоносов воцарился в литературе, и русским поэтам понадобилось почти столетие, чтобы преодолеть его влияние. Пушкин, восхищавшийся Ломоносовым, называвший слог его ровным, цветущим и живописным, в то же время утверждал, что "в Ломоносове нет ни чувства, ни воображения. Оды его, писанные по образцу тогдашних немецких стихотворцев, давно уже забытых в самой Германии, утомительны и надуты. Его влияние на словесность было вредное и до сих пор в ней отзывается. Высокопарность, изысканность, отвращение от простоты и точности, отсутствие всякой народности и оригинальности - вот следы, оставленные Ломоносовым". Однако сам Пушкин испытал на себе заметное влияние Ломоносова. Не говоря уже о лицейских стихотворениях, влияние это прослеживается и в более поздних его произведениях.

Вот, например, перевод Ломоносова из Горация (1747 г.):

Я знак бессмертия себе воздвигнул

Превыше пирамид и крепче меди,

Что бурный Аквилон сотреть не может,

Ни множество веков, ни една древность.

Не вовсе я умру, но смерть оставит

Велику часть мою, как жизнь скончаю[?]

Разве не отзывается это у Пушкина?

Я памятник себе воздвиг нерукотворный,

К нему не зарастёт народная тропа,

Вознёсся выше он главою непокорной

Александрийского столпа.

Нет, весь я не умру -  душа в заветной лире

Мой прах переживёт и тленья убежит[?]

Перейти на страницу:

Похожие книги

1968 (май 2008)
1968 (май 2008)

Содержание:НАСУЩНОЕ Драмы Лирика Анекдоты БЫЛОЕ Революция номер девять С места событий Ефим Зозуля - Сатириконцы Небесный ювелир ДУМЫ Мария Пахмутова, Василий Жарков - Год смерти Гагарина Михаил Харитонов - Не досталось им даже по пуле Борис Кагарлицкий - Два мира в зеркале 1968 года Дмитрий Ольшанский - Движуха Мариэтта Чудакова - Русским языком вам говорят! (Часть четвертая) ОБРАЗЫ Евгения Пищикова - Мы проиграли, сестра! Дмитрий Быков - Четыре урока оттепели Дмитрий Данилов - Кришна на окраине Аркадий Ипполитов - Гимн Свободе, ведущей народ ЛИЦА Олег Кашин - Хроника утекших событий ГРАЖДАНСТВО Евгения Долгинова - Гибель гидролиза Павел Пряников - В песок и опилки ВОИНСТВО Александр Храмчихин - Вторая индокитайская ХУДОЖЕСТВО Денис Горелов - Сползает по крыше старик Козлодоев Максим Семеляк - Лео, мой Лео ПАЛОМНИЧЕСТВО Карен Газарян - Где утомленному есть буйству уголок

авторов Коллектив , Журнал «Русская жизнь»

Публицистика / Документальное
Дальний остров
Дальний остров

Джонатан Франзен — популярный американский писатель, автор многочисленных книг и эссе. Его роман «Поправки» (2001) имел невероятный успех и завоевал национальную литературную премию «National Book Award» и награду «James Tait Black Memorial Prize». В 2002 году Франзен номинировался на Пулитцеровскую премию. Второй бестселлер Франзена «Свобода» (2011) критики почти единогласно провозгласили первым большим романом XXI века, достойным ответом литературы на вызов 11 сентября и возвращением надежды на то, что жанр романа не умер. Значительное место в творчестве писателя занимают также эссе и мемуары. В книге «Дальний остров» представлены очерки, опубликованные Франзеном в период 2002–2011 гг. Эти тексты — своего рода апология чтения, размышления автора о месте литературы среди ценностей современного общества, а также яркие воспоминания детства и юности.

Джонатан Франзен

Публицистика / Критика / Документальное