Литературная Газета 6347 ( № 46 2011)

Когда-то давно я увидела митрохинские рисунки грецких орехов. Впечатление было ошеломляющее, пожалуй, сопоставимое с впечатлением от "бутылок" Моранди. В обоих случаях было ясно, что речь не совсем о том, что перед глазами. Что нам исподволь приоткрывают какую-то волнующую тайну мироздания. Что большой художник и с помощью бутылок может поведать о волшебстве природных форм (кстати, аптечные склянки появятся и у позднего Митрохина, но не как знак болезни (хотя, конечно же, он в это время болел), а как лирическая медитация о гранях, отражениях, хрупкости и твёрдости сущего). Грецкие орехи с их твёрдой ребристой скорлупой и "извилистым" наполнением тоже говорили о каких-то таинственных "первоформах", которые природа использует на разных уровнях. Но ещё они оставались орехами - живыми, напористыми, аппетитными.

Дмитрий Митрохин прожил долгую жизнь - 90лет, захватив и конец XIXстолетия, и б[?]льшую часть XX (1883-1973).

Страшно сказать - он начинал выставляться на выставках "Мира искусства" ещё в 1910году! Но и последние его рисунки, выполненные в пространстве комнаты на Беговой и - с 1963года - на Скаковой, когда он уже не выходил из дома, - поражают энергией, молодостью, силой.

Как график он мог всё, и всё ему удавалось - оформление книг, ксилография, графика на металле резцом и сухой иглой, рисунки карандашом и акварелью.

На выставке представлен "разный" Митрохин, но, признаюсь, мне милее всего его натурные рисунки, в которых он запечатлел самые простые стороны бытия: дворики трёх близких ему городов - родного Ейска, Петербурга-Ленинграда и Москвы, интерьеры своей комнаты, "штучные" фрукты на столе, мороженую рыбу, цветы и травы[?]

Причём невероятное сияние его натюрмортов и пейзажей с годами вовсе не гасло, что выставка с блеском продемонстрировала. Сужался графический репертуар, но рисунки карандашом, подсвеченные акварелью, остаются молодыми, живыми, сочными.

Этот человеческий тип - артистическая творческая личность - менее всего озабочен громкими, страшными, кровавыми событиями века. Воздух "тайной свободы" даёт ему возможность творить и в 20-е, и в 30-е, и в 60-е годы, не снижая градуса отточенности, свежести, артистической изысканности. Коснулись ли художника беды эпохи? Отчасти да. В войну он потерял любимую жену. Пропал чемодан с рисунками. Исчезли дорогие для сердца вещи. Пришлось переехать в "чужую" Москву. Неизменным оставалось лишь желание работать, рисовать, что помогало преодолевать испытания.