Литературная Газета 6373 ( № 21 2012)

В первом номере журнала "Интерпоэзия" за этот год меня остановило эссе Бориса Херсонского с акцентированным названием "Нераздельно и неслиянно" и подзаголовком "О русско-еврейской поэзии". Оно напоминает лабораторию по забору крови: "Осталась кровь. И, скажем прямо, практическое значение в дискуссиях имеет еврейская кровь. Здесь имеют значение даже доли, примесь еврейства - половинка, четвертушка, восьмушка[?]" Читая результаты этих лихорадочных анализов, я подумал: "Вот у Юрия Асланьяна, Александра Рудта и Юрия Годованца нет проблем с самоидентификацией. Русские они. И в отличие от херсонских живут и пишут по вроде бы схожему, но полярному на ту самую восьмушку принципу. Он звучит так: "Нераздельно и слиянно".

Небо – с диктантами птиц

Небо – с диктантами птиц

Юрий АСЛАНЬЯН

ЗАВЕЩАНИЕ

Памяти Ивана Асланьяна,

юного крымского партизана  

Мне отец оставил орден и тесак,

толстый свитер и старинный фотоснимок,

кровь армянскую и память, будто знак

на пустынных перекрёстках Крыма.

Мне отец оставил Землю и Луну,

всю вселенную оставил, все миры!

Он в Крыму прошёл великую войну

от Джанкоя до самой Бурлюк-горы.

Завещал отец мне гордость и стихи

всех поэтов от Перми до Эривани.

Воевавшие в предгорьях моряки

горевали об оболганном Иване.

Он показывал мне карту и маршрут,

по которому хулу прошёл как воин.

"Если снова под конвоем поведут, -

говорил он за стаканом, - будь спокоен".

Мне не надо ваших праздничных соплей,

куршевелей и корпоративных правил.

Чтобы я чурался Родины своей -

ничего такого он мне не оставил.

БАЛЛАДА ОБ ОТЦЕ

Мой отец награждён и прощён,

водку пьёт и не плачется он.

И дорогой железной, прямой

возвращается в Крым как герой.

Он стоит под высоким холмом,

на котором стоял его дом.

Ни саманной стены, ни плетня,

ни печи из камней, ни огня.

Он проходит по горной тропе,

он негромко поёт сам себе,

вспоминает, как бил по врагу,

и молчит на морском берегу.

Мой отец возвращению рад -

возит рожь или рвёт виноград.

Только видит, уже никому

он не нужен в родимом Крыму.

Тут упырь - из партийных теперь:

бьёт фазанов и ловит форель,

пьёт "Абрау-Дюрсо" и дерёт

в Ливадийском дворце свой народ.

Не видать ни огня, ни золы

у подножия Белой скалы.

И стоит за деревней Пролом

недостроенный каменный дом.

Он железной стези не менял,

возвращаясь с женой на Урал.

С папиросой из тамбура он

без конвоя сошёл на перрон.

Мой отец никуда не вступал,

не писал - сам себе генерал.

Он возил по дорогам земным

виноград полуострова Крым.

СОЛДАТ

Я - сын ссыльного пацана,

стал солдатом Империи.

Крал патроны, не пил вина,

посылал капитана на,

воздавая кэпу по вере.