Литературная Газета 6373 ( № 21 2012)

Кроме оркестра Московской филармонии, Россию представлял довольно крепкий Академический оркестр из Ярославля, исполнивший Пятые симфонии - Чайковского и Ашота Тертеряна.

Зарубежные оркестры на этот раз, как и обещала год назад Лолита Сильвиан, представляли Американский континент. По её словам, накоплен жирок за предыдущие годы, который и позволил нам осуществить это, отнюдь не дешёвое мероприятие. На нынешнем фестивале немного поменялся формат: каждому коллективу давалось два дня на выступления. И если Национальный оркестр Кубы, особенно в первый день, когда исполнялась музыка национальных композиторов, вызывал лёгкое недоумение - уж очень по-ресторанному звучали румбы и босса-новы кубинских музыкантов, то филармонический оркестр Боготы оставил очень приятное впечатление. Да это и неудивительно, если, как утверждает главный дирижёр оркестра Энрике Димекке, любимая музыка у колумбийской молодёжи - это Малер и Брукнер. Музыка национальных колумбийских композиторов, например, представляла собой своеобразный сплав Малера и Гершвина. От Малера у оркестра стройность и мистическая строгость звука, чёткость формы, а от Гершвина - терпкость гармоний, синкопы и свобода ритмики. Неудивительно, что 5-я симфония Малера, исполнявшаяся во второй день, была абсолютно органичным продолжением дня первого.

В качестве фестивального "тяжеловеса" был приглашён Хьюстонский симфонический оркестр из США - коллектив с богатейшими традициями и историей. Нынешний дирижёр Ханс Граф, прекрасно говорящий, между прочим, по-русски, пытается эти традиции сохранить и приумножить. Один из важнейших принципов существования оркестра - строжайшая творческая и административная дисциплина. Достаточно сказать, что новый материал в оркестре разучивается каждым участником индивидуально и не менее чем за три месяца до премьеры. Что же касается фестивальной программы, она оказалась очень неровной - так, Пражская симфония Моцарта звучала несколько тяжеловесно, да и при исполнении 9-й симфонии Брукнера не всегда хватало тонкости в проработке деталей. Зато 11-я симфония Шостаковича прозвучала просто блестяще - мощно, ярко и убедительно, абсолютно по-русски. Поневоле напрашивалось сравнение с "Атомным доктором" Джона Адамса, звучавшим в первом отделении второго дня. И хотя композитор делал переложение одноимённой оперы для оркестра и даже убрал одну часть, всё равно сочинение, написанное через 50 лет после Шостаковича, значительно уступает ему по мастерству, по крайней мере складывалось такое впечатление.