Литературная Газета 6376 ( № 24 2012)

Значит ли это, что я полностью разделяю позицию сторонников "благостного" подхода? Вовсе нет. Разумеется, я никогда не соглашусь с иногда высказываемым мнением, что любые заимствования не только из других языков, но и из различных диалектов, социолектов и подобного "портят" язык. Напротив, считаю, что чем разнообразнее язык в своих вариантах, тем он богаче. А вот что меня действительно настораживает, так это то, что начинается "ползучее вторжение" в русскую грамматику. Вспомните рекламу: "Вместе с Coca-Cola", "Больше Fanta". Когда это написано латинскими буквами, это не производит столь душераздирающего впечатления (в конце концов это названия брендов). Но когда это звучит[?] Вслушайтесь: "Вместе с Кока-КолА", "Больше ФантА"[?] И вот это уже опасно. Конечно, мне можно возразить: мало ли метро, такси, пальто, кенгуру и прочего в русском языке! Немало. Но дело в том, что эти слова в принципе в русском уже изменяются по падежам ("Купи, пожалуйста, "Кока-колу", "Хочешь ещё "Фанты"?), т.е. они вполне "обрусели", и вот появились контексты, где склонение уже необязательно, или как?

И ещё одно соображение. Оно касается идеи "терпимости к чужой речи": "И язык другой группы нельзя объявлять испорченным или вредоносным. Одна из главных стратегий в области языка - терпимость к чужой речи, даже если она не соответствует вашим нормам. Только тогда остаётся возможность повлиять на неё. А если говорить: ты идиот, произносишь то-то и то-то неправильно, общение станет невозможным. Тогда наших рекомендаций никто не услышит" (Максим Анисимович Кронгауз, "Литературная феня". - "МК", 28.11.11). Глупо спорить с предлагаемой установкой на диалог. И не менее глупо и абсолютно бесперспективно называть кого-то идиотом, говорящим на "вредоносном" "языке", и обвинять во всех смертных и не очень грехах. Это всё так. Но вместе с тем позволю себе заметить, что в данном случае мы со всей очевидностью имеем дело с двумя принципиально различными ситуациями.