Литературная Газета 6379 ( № 31 2012)

На самом деле: как всё меняется с возрастом. То, от чего ты рыдала, страдала, теряла здоровье, наверное, годы жизни, теперь кажется такими пустяками. Тебя исключают из комсомола "за моральное разложение", потому что из-за тебя бросает жену с ребёнком Кузнецов. Ты тоже уходишь от самого первого, раннего мужа. Кузнецов тебе изменяет. Ты ему изменяешь. Какая чепуха! В заботах, житейских трудностях вы устаёте друг от друга. Ну и что? История общеизвестная, старая как мир. Страсть иссякает. Привычка друг к другу, как всякая другая, вызывает раздражение. Одних внутренних резервов недостаёт, чтобы сохранить чувства. Начинает казаться, что довольствоваться оставшимся - удел ограниченных. Ему нужны новые впечатления, новые эмоции для творчества. Тебе - для того, чтобы выжить.

А мой Валентин Кузнецов любил ту, хоть и не только её одну, которую когда-то почти в детстве увидел в Канавине, в Горьком, на районной комсомольской конференции. "Во чешет!" - подумал он, когда я выступала на трибуне, и подошёл поближе рассмотреть поразившее его существо в бантах и школьном передничке. А потом оказались в одной группе на филфаке университета: он с буйной шевелюрой, в клюквенном свитере и в прыщах. Я в перешитых от старших платьях, в юбочке из папиных галифе, но обязательно, даже на занятиях по физкультуре, в батистовой кофточке с оборочками, судя по вниманию мальчиков на курсе - красотка! Наш роман начался с общей подготовки к экзаменам по античной литературе, а поскольку он был и тогда уже образованнее меня, и память у него была лучше, я по ночам читала учебник вперёд, чтобы не осрамиться. Роман оказался на всю жизнь. И не стало его со мной не тогда, когда мы оба плакали после посещения Тушинского ЗАГСа, держа в руках бумажку о нашем разводе, а когда его на самом деле не стало.