Литературная Газета 6381 ( № 34 2012)

Вообще любопытно отметить, что почти все его письма невесте написаны по-французски. Почти все жене - по-русски. Верный знак полной естественности и простоты установившихся отношений. "Жена свой брат", - скажет он в одном из писем. Да и пишутся письма жене, в отличие от обычной практики пушкинских писем, без черновиков: сразу - как излилось и про всё, про что думалось: быт, дети, литература, политика - сразу.

Теперь - образованность?

Да, Пушкин явно будет находить своеобразные интеллектуальные отдушины в беседах с женщинами, отмеченными особой литературной осведомлённостью, эстетической заинтересованностью (та же А. Смирнова-Россет, несколько раньше  - З. Волконская), а уже что касается нашего поэта, то и восторженным поклонением: в парке римской виллы Волконской был установлен ему памятник.

Но и Наталья Николаевна была образованна, в меру, вполне пристойную по заведённым и диктуемым временем, положением и средой стандартам. Даже более того. И даже литературно - более того. Хотя и без притязаний на собственное литературное творчество, подобно той же Анетте Олениной, но с большим, как и во всей гончаровской семье, так сказать, читательским пониманием того, что такое Пушкин-писатель.

Справедливость требует сказать, что мать Натальи Николаевны - Наталья Ивановна - тратила на обучение детей большие по своим возможностям деньги. Были и гувернёры и гувернантки. Были и очень тогда дорогие учителя. Не говоря уже о французском, юная невеста неплохо знала немецкий и английский: видимо, лучше жениха, и через много лет сама удивлялась, как хорошо при необходимости вспомнила свой забытый английский.

Наконец - красота?

Да, вероятно, красива, судя по многим отзывам многих современников. В то же время даже красивой казалась не всем: не говоря уже о, видимо, довольно пустоватом молодом В. Туманском, такому, например, вроде бы знатоку красоты, как Карл Брюллов: на её портрет не смог уговорить художника сам Пушкин.

Отметим здесь, однако, существенное для уяснения одно обстоятельство: почти все и чаще всего говорят больше, чем о красоте, - о произведённом ею впечатлении. Но, может быть, куда проще свалить всё на неподвластность и необъяснимость чувства любви к Красавице - и дело с концом.

Между тем любовь поэта как раз здесь обретает глубочайший исторический, общественный и нравственный смысл. А простое, точное и исчерпывающее объяснение дал он сам. Дал навсегда и для всех.