Литературная Газета 6395 ( № 48 2012)

Толстая тётка больше не оборачивалась, только щляпу за поля дёргала. Мужчина с жёлтым лицом угрюмо смотрел в окно, играя желваками. Остроносый мальчик задремал на коленях матери, которая тоже клевала носом. Мужик-толстяк сидел в той же позе, только губы у него ещё больше отвисли.

Михаил скосил глаз на соседку.

Яркая брюнетка загадочно улыбалась, глаза её были прикрыты.

Она продолжала слушать свою музыку.

Остановка Михаила была первой.

У двери он оглянулся.

Все сидели в прежних позах. Только яркая брюнетка подняла на него глаза. В них мелькнул интерес. Вдруг хоть что-нибудь в нём будет для неё эдакого?

И в ту же секунду отвела взгляд в сторону.

Он был одет так же заурядно, как и все в таксичке.

Михаил усмехнулся. У каждого своя музыка.

Путь к трёхэтажке родителей шёл через сквер. В конце его когда-то стояла церковь. Её разрушили перед войной. Когда рухнул Советский Союз, восстановить церковь не хватило средств. На этом месте построили часовню.

Михаил её ещё не видел. Ему захотелось на неё посмотреть. Он свернул на боковую дорожку, которая вела прямо к часовне.

Часовня стояла на постаменте. С одной стороны к её входу шли ступени с перилами. Такие же перила шли по краю постамента.

Шла служба. Двери были открыты, горели свечи, слышалось пение певчих.

Михаил остановился поодаль.

На нижней ступеньке лестницы сидела неопрятно одетая женщина в цветастом платке, из-под которого торчали космы немытых чёрных волос. Каждому, кто проходил мимо, она громко кричала:

- Подайте Христа ради хоть что-нибудь! Не дайте пропасть душе грешной! Подайте Христа ради хоть что-нибудь!..

Кричала женщина так громко, что из часовни наконец вышел служка в рясе, спустился к ней и что-то тихонько сказал.

Женщина поправила платок и громко прокричала:

- Я ж только Христа ради прошу! У святого храма! Хоть что-нибудь прошу! И ничего больше! И нигде больше!..

Она кричала бы ещё и дальше. Но в часовне закрыли двери. Служка перекрестился и поспешил отойти прочь.

Возбуждённо теребя концы платка, женщина заозиралась вокруг. Видно, хотела продолжить с кем-нибудь диалог. Но никого не было. Михаила она не заметила. Посидев пару минут и поостыв, встала, подняла котомку, на которой сидела, и заковыляла прочь.

Михаил покрутил головой.

Надо же! Уже сколько раз за сегодня он услышал это "хоть что-нибудь"!

Все просят, всем надо, но, получается, совсем не важно, что?

Двор родного дома и сам дом за два года совсем не изменились. Та же скамейка у подъезда. Даже та же соседка сидит на ней, как в день отъезда. Тётя Паша, кажется.