Литературная Газета 6412 ( № 17 2013)

Подлинных учёных отличают любовь к своему делу, осознание себя членами научного сообщества. Они стремятся прежде всего к научным результатам, к признанию своим сообществом. Научная в этом плане среда очень похожа на актёрскую. Здесь престиж, соревновательность, соперничество играют огромную роль и не позволяют прославиться путём подкупа. Научную степень обычно получают, когда достоинства и способности претендента уже давно признаны сообществом. У настоящих учёных нет времени и сил писать диссертацию кому-то, пусть и за деньги.

Если человек пишет диссертацию другому, это неминуемо означает, что он работает по критериям, которые много ниже профессиональных. Увы, именно такие непрофессиональные критерии утверждаются в последнее время, становятся чуть ли не образцами. Подобное отношение к написанию диссертаций проникло в научную среду там, где процессом управляют слабо подготовленные учёные советы, в которых верховодят бизнесмены от науки, деляги, повязанные друг с другом коррупцией. Особенно это касается провинциальных учреждений.

Почему же научное сообщество не сопротивляется снижению критериев? Почему не противостоит слабым, бездарным или кем-то написанным, непрофессиональным работам, за которыми подкуп, взятки? Потому, думается, что защиты таких трудов проходят без участия квалифицированного научного сообщества.

Но особо опасно то, что с некоторых пор возник вкус к диссертациям у крупного «клиента» – чиновничества, начальства всех типов. Раньше такого не было. Указанные «клиенты» не просто почувствовали вкус к обладанию научной степенью, но подготовили почву для настоящего потока примитивных, поддельных диссертаций. Планка сознательно снижалась под разговоры об эффективности, практической значимости, подкреплённости защищаемой темы реальными делами, выработанной на практике методике...

Итак, первый контингент агрессоров, вторгающихся сегодня в научную среду, – люди, стремящиеся оправдать, подкрепить «научностью» свою начальственную деятельность и руководящий статус.

Вторая группа – откровенные консьюмеристы, стяжатели при должности, хватающие всё, до чего можно дотянуться, что может вдруг пригодиться.

Многие беды научного мира начались с памятного объединения Министерства просвещения и Министерства образования. Просвещение – обучение в школах – не дело учёных. Учитель химии знает химию в рамках учебной программы или чуть более, но не создаёт новых идей, не совершает научных открытий. Его задача – учить, вызвать у учеников по возможности интерес к своему предмету, получать доступные методики преподавания. Объединение двух министерств неожиданно привело к доминированию специалистов по просвещению над учёными, профессорами, преподающими в вузах.

Началось же самое настоящее методическое кликушество. Методики, пригодные лишь для школ, стали навязывать в науке и высшем образовании. Сегодня учёному, преподавателю вуза шагу ступить нельзя, чтобы не последовало требование представить методическую схему, отчёт и т.д. и т.п. Но ведь в науке используется методология, вырабатываемая самими учёными. А главное здесь – талант. Начались гонения на мастер-классы, требования бесконечной писанины не по содержанию предмета, а по поводу правил обучения. В итоге чиновники завалили ВАК схематичными диссертациями, которые не имеют ничего общего с наукой и пишутся кем попало.

Страна второй раз попадает в ситуацию упрощенческого подхода к науке, особенно в сфере наук социально-гуманитарных.

В 1920–1930 годы в СССР сохранилось достаточное количество философских школ, знаменитых философов – Г. Шпет, В. Асмус, А. Лосев, А. Деборин и многие другие. Но тогда же в философию пришли люди с идеями революционной целесообразности, просто не понимающие значимости философских исследований, и наступил этап выхолащивания философского знания политической пропагандой, примитивными схемами, идеологическими догмами. Философия в СССР утратила свою высокую компетентность на несколько десятилетий. 

В конце 1940-х годов вопросы профессионального философского знания превратились вдруг в политическую проблему. Во время войны в Институте философии издавались работы [?]. Канта, что должно было показать: мы воюем не с немецким народом, а с Гитлером. Книгу Г. Александрова по истории западноевропейской философии даже выдвинули на Сталинскую премию. Надо сказать, Александров не был сотрудником Института философии, он был ведущим сотрудником в отделе пропаганды, кандидатом в члены ЦК ВКП(б). Но рядовой профессор З. Белецкий написал Сталину письмо, в котором гневно выступил против концепции Александрова, полагая, что тот возвеличивает Канта и Гегеля и тем самым восславляет аристократическую реакцию Германии против Французской революции. Белецкий увидел в этом антиреволюционную направленность...