Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)

Александр Севастьянов. Битва цивилизаций. Секрет победы. - М.: Книжный мир, 2013. – 224 с.– 1500 экз.

"Три мировые мегацивилизации, – пишет автор, – сосуществуют и ведут непрерывное соперничество уже многие столетия и даже тысячелетия: Китайская, Западноевропейская и Мусульманская. В их мегавойнах, порой кровавых, а порой – бескровных, непрерывно решаются судьбы мира, народов и индивидов, они определяют прошлое и будущее планеты". Русскую цивилизацию, так же как и японскую, индийскую и еврейскую, автор относит к периферийным и считает, что наш удел – непрерывная борьба за выживание. Поэтому нам так важно понимать, в чём успех секрета той или иной стороны в вечной войне народов; именно народов: из 150 наиболее крупных вооружённых конфликтов уже после Второй мировой войны 127 имели национальный, этнический характер. (Как не вспомнить марксову глупость, которую нам в своё время упорно вбивали в голову, – «История есть история борьбы классов».)

Однако бо"льшая часть книги посвящена не войнам, а оружию, благодаря которому начиная с XVI века верх взяла Западная Европа. Таковым оружием Александр Севастьянов считает книгопечатание и воздаёт должное Иоганну Гутенбергу, назвав посвящённую его открытию главу так: «Как один немец повернул ход истории». Автор приводит исключительно интересные сведения о книгопечатании в Китае, мусульманском мире и в России и объясняет, почему здесь сложился приоритет Запада.

Он убедительно показывает, что домонгольская Русь по уровню грамотности не отставала, а кое в чём и обгоняла Западную Европу, однако нападение степняков стало для нашей родины катастрофой. Одно из её проявлений – целенаправленное, последовательное и беспощадное уничтожение интервентами книжных сокровищ Руси. Нельзя не согласиться с Александром Севастьяновым, когда он выражает недоумение позицией некоторых историков, которые добродушно говорят об ордынском иге как о некоем обоюдополезном «симбиозе» двух цивилизаций. Одним из последствий этой гибельной эпохи автор считает то обстоятельство, что возрождающаяся Русь уделяла большее, чем в Западной Европе, внимание церковной литературе, что на Руси сильна была «церковная цензура». Он считает, что и в XVI–XVII веках, то есть до самой Петровской эпохи, «душа и ум русского человека всё ещё оставались девственными, и их первостепенная потребность состояла не в положительных знаниях, а в сказках и мечтах, в том числе религиозного свойства». И перебрасывает мостик к нашим временам: «Удручающая пронизанность всего сознания типового русского интеллигента мифами всех сортов, от социальных до космогонических и теологических, есть его характерная и неотъемлемая черта, берущая исток в неизмеримых исторических глубинах».

Подводя итоги, Александр Севастьянов пишет, что «замкнутая в рамках религиозной мысли грамотность, образованность и книжность Древней Руси делали страну вовсе неконкурентоспособной по сравнению с Западной Европой и Китаем и ограниченно конкурентоспособной со странами Востока и Юга». А то, что страна наша не сгинула и одержала много великих побед, автор относит к достижениям петровской модернизации. С такой трактовкой истории можно поспорить – и многие спорили.

Стройная кривая роща

Мы начинаем новую рубрику, в которой наши собственные корреспонденты освещают будни, проблемы и успехи провинциального телерадиовещания

Если часть моих друзей и знакомых ушла в "бетховены" и «гомеры» - вообще не слушает местное радио и не смотрит здешние телеканалы, впрочем, и федеральные тоже, то ваш покорный слуга слушает его вполуха, а в те самые каналы косится одним, да и то, как изъяснялся по сходному поводу Виктор Астафьев, «левым кривым глазом». Объясню, почему.

«Радио России» изредка – два горошка на ложку – между подачей иных блюд потчует нас двухминутками поэзии. Когда некий человек выверенным голосом читает классику. От Пушкина до Рейна. И вот только я вослед пожеланию Аристотеля готовлюсь испытать катарсис, как на полуфразе, будто братки из пермского пригорода, даже не попросив закурить, ввинчивают налившиеся свинцом кулаки в оказавшегося на их улице московского гостя, наших классиков осаживает непоколебимое:

– Пермь. Время местное. О погоде[?]