Литературная Газета 6424 ( № 30 2013)

Вторым важнейшим достижением в сфере борьбы с коррупцией стала оптимизация системы госзакупок. Именно в этом направлении чаще всего возникают экономические проблемы. Общий объём госзакупок в городе составляет около 600 млрд. руб. в год. Теперь система госзакупок стала более прозрачной, вследствие чего город сэкономил около 150 млрд. руб. «Это деньги, которые позволили нам вести дополнительное строительство, в том числе транспортное строительство, закупать больше медицинских препаратов, средств, оборудования, больше вкладываться в ремонт и поддержание всей бюджетной системы», – подчеркнул Сергей Собянин.

Столичные власти не дают спуска своим сотрудникам и не скупятся на наказания. За последние полтора года были привлечены к уголовной ответственности 34 государственных служащих.

За последний год в четыре раза увеличилось количество экономических санкций, предъявляемых к подрядчикам, а число уволенных заказчиков исчисляется десятками. Врио мэра распорядился более тщательно следить за тем, чтобы количество конкурсов с одним участником было минимизировано. «Мы будем жёстко наказывать заказчиков, которые допускают такие вещи, – добавил Сергей Собянин. – Любые слишком доброжелательные отношения с подрядчиками будут рассматриваться через призму подозрения в коррупции».

Кроме того, тестирования столичных чиновников на полиграфе продолжатся. По мнению Сергея Собянина, это эффективный механизм проверки и помогает сделать все процессы в системе государственных закупок прозрачными.

Реализация комплекса мер по противодействию коррупции является системной работой, без которой невозможны полноценное функционирование и развитие города. Результаты этой борьбы заметны уже сейчас, и власти Москвы прикладывают все усилия, чтобы эти результаты были более впечатляющими.

Николай БРЕКАЛОВ

Белая ворона

Роман ШАБАНОВ

Родился в 1979 г. в Уфе. Учился в Авиационном университете им. Серго Орджоникидзе, в Академии искусств. Создал три театральные студии. Работал режиссёром в маленьких городах России, альпинистом, монтировщиком, технологом по обработке металлов, экономистом, тренером по ораторскому искусству. Сейчас живёт в Москве.

Меня зовут Родька. Родмир. Родина и мир в одном лице. Вот так имечко, скажете вы, а я возражу - очень толковое. Тогда мода такая была называть всех. В советские времена. Родился я в советское время, а вырос уже в России. Пару слов о себе – люблю маму, папу, друзей, если они не задиристые. Об остальном по ходу нашего рассказа.

Первый день в школе. Одни вопросы в голове, где я буду учиться, с кем. Обшарпанные стены, потолок, капающая жидкость (надеюсь, вода). Прошлогодние плакаты, запах половой тряпки. Московская школа. Кеды, ветровки. Номер 345. Сейчас подойдут. Нахальный взгляд. Нога дёргается, волнуются, так как не уверены, что перед ними слабак. Но они здесь – первые, и в любом случае надо показать, кто есть кто. Поехали.

– И откуда ты? Из Житомира небось? Или Архангельска.

Это спросил самый рыжий. Рыжих было трое. У них мода в школе на рыжих, что ли? Он что-то жевал и при этом делал это так механически, что ему удавалось говорить без дефектов.

– Смотри, смотри, какие у него патлы. Образец для[?] под-ража-ния.

Я молчал. Мне было интересно, как они все заводятся при моём хладнокровии.

– Ты какой-то… – (ну, давай-давай, пока опасаются пользоваться ругательствами, пока только внешним видом запугивают), – интересный.

Ну что ж, действительно, меня можно долго изучать. Пусть я одет просто, ношу волосы до плеч, не признаю школьной формы, но и не предпочитаю расхоложенности в одежде, не говоря уже о поведении.

Они меня обступили. Почему я молчал? Во-первых, моё воспитание подсказывало мне дать возможность высказаться, во-вторых, они здесь свои, а мне это ещё предстояло.

– Что мы делаем с такими интересными личностями, как… – рыжий повыше указал на меня пальцем и что-то изобразил губами, что-то смешное для остальной ватаги, – те заржали, гул пошёл по коридору.

– Вешаем на доску почёта.

– Не трухай. Не со всеми так поступаем. Обычно с девчонками и малыми. Те, на которых написано – сосунок.

– А на мне что написано? – спросил я. Я был спокоен. Всё, что они делали, было наивно и глупо. Но я смотрел на них и делал вид, что ошарашен их поведением. – Прочтите.

– Пока не знаю, – важно сказал самый высокий. – Но я думаю, что в ближайшее время буквы выступят на твоём лбу.

Они снова заржали. Да, громко, складываясь пополам и показывая друг на друга, словно смеялись уже не над сказанным словом, а над скрюченной от смеха позой. Я сказал (не любил я пустую смешливость):

– Прекрасно. Значит, вы тестируете всех новеньких. Вы – комиссия помимо взрослых, такая внештатная комиссия по приёму в свои.