Литературная Газета 6433 ( № 40 2013)

Философ Исайя Берлин, аккуратно кидая камешек в огород Вагнера, утверждал: «Верди никогда не хотел потрясти, восполнить несовершенство человеческой жизни, излечивать свои раны или латать скрытые трещины современного мира, его отчуждение от общей культуры или от старой веры, используя магические средства, призывы потусторонних сил или божественных видений как способ бегства, мести или спасения. Благородный, простой, с известной долей здоровой жизненной энергии и огромной природной творческой и организаторской силой, Верди – это голос того мира, которого больше нет. Его громадная популярность как среди самых искушённых, так и рядовых слушателей сегодня обусловлена тем фактом, что он выражал вечные состояния души в самых простых словах, как делали Гомер, Шекспир, Ибсен, Толстой».

Евгения КРИВИЦКАЯ,   профессор Московской консерватории, главный редактор журнала «Музыкальная жизнь»

Теги: Верди , Вагнер , музыка

Да, да, НЭТ, да!

Всё-таки странно мы все устроены: добрые слова приучены говорить лишь на похоронах или на юбилеях. Известно ещё, что и играть в кино ли, в театре легче злодеев, отрицательных персонажей, нежели положительных, хороших. Добро, как и деньги, творят и считают в темноте. Про него реже говорят и пишут[?]

Этот набор достаточно банальных истин понадобился мне для того, чтобы, хоть и воспользовавшись поводом, даже двумя, двойным юбилеем Волгоградского НЭТ, нового экспериментального, хотя - какой же он теперь новый? – ему уже 25 лет, и его бессменного руководителя, режиссёра Отара Джангишерашвили, которому только что исполнилось, подумать страшно, 70 лет! – чтобы сказать добрые слова моим старым друзьям.

Из истории режиссёра

Я впервые увидела Отара, Отара Ивановича, красавца-грузина, в Малом театре в 75-м, куда он пришёл на стажировку к Борису Ивановичу Равенских. Он был молод и точно знал, что хочет работать в русском театре и стать не просто хорошим, а очень хорошим режиссёром. За плечами были грузинская режиссёрская школа и первый опыт работы в Ульяновском драматическом театре. Молчалив, закрыт, всегда в театре и, ничего не пропуская, жадно впитывает всё, что связано с профессией. Его замечания точны и толковы. Их немного. Как и немного среди нас тех, кто с самого начала, как Отар, точно знают, чего они хотят и что хорошо, что плохо…

Таким я увидела почти сорок лет назад новое лицо в российской театральной жизни – Отара Джангишерашвили. Он и родом оказался из Гори, как его знаменитый земляк, и фамилия его, да и нечто властное, сильное в характере вызывали в памяти другую, похожую фамилию – Джугашвили. Твёрд. Независим. Умеет вести за собой людей, заразить их своей верой и волей. Это я про юбиляра, Отара Джангишерашвили.

Отар не сразу нашёл своё место в жизни. Он возглавлял драматические театры в Петрозаводске и Горьком, теперь Нижнем Новгороде, но не задержался там, его театр был впереди, – режиссёру и городу, режиссёру и театру всегда непросто найти друг друга. Интересно, но где бы я ни видела его спектакли, лучше – хуже, но плохих среди них никогда не было, он редкий в своей уникальной профессии Мастер. Хотя как высококлассный специалист и замечательный руководитель он обрёл себя именно в Волгограде, Сталинграде, где ему ровно четверть века назад посчастливилось создать свой новый, действительно экспериментальный творческий коллектив.

В кабинете Джангишерашвили в театре удобные кожаные кресла, портреты близких, среди них Георгия Товстоногова, Олега Ефремова, его учителей, друзей. Здесь уютно и удобно, как дома. Это и есть – его дом, его крепость. Сюда часто приходит озорной красивый мальчик Отарик, его обожает весь театр, поздний, любимый сын Отара, гордость и радость. Его будущее.

Из истории театра