Литературная Газета 6436 ( № 43 2013)

– В книжных отделах местных русских магазинов выбор современной прозы и поэзии, как правило, невелик. В брюссельском супермаркете «Иван да Марья», в русских магазинах Антверпена и других крупных бельгийских городов можно купить русскую и зарубежную классику, детективы, детские книги, книги по здоровью, народной медицине, эзотерические книги и т.д. По памяти о брюссельском магазине могу назвать разве что имена Акунина, Тополя, Марининой и Дашковой… Поэтических книг там почти нет в продаже. Сам я пополняю свою домашнюю библиотеку либо в московском «Библио-Глобусе» (бывая проездом в Москве), либо заказывая книги в онлайновых книжных магазинах. Электронные же книги я читать не люблю, потому что читаю обычно с ручкой в руках.

– В последние годы наблюдается агрессивное нашествие массовой литературы. Наверное, Бельгия не исключение. Как боретесь с этим?

– У меня в Бельгии есть свой небольшой книжный (точнее, газетно-журнальный) магазин. Вам это покажется парадоксальным, но я не только никак не борюсь с нашествием подобной литературы, но и радуюсь, когда у меня её покупают. Увы, в последнее время бельгийцы всё меньше читают книг, газет и журналов… Поэтому я готов выгравировать на стене своего магазина фамилии всех моих знакомых, которые хоть что-то читают. Через некоторое время я буду готов ставить этим людям прижизненные памятники… Думаю, это же касается и многих русских бельгийцев (далеко не всех, конечно). При этом есть, разумеется, небольшая горстка интеллектуалов, которая следит за новинками современной серьёзной прозы.

– Русский язык и русская культура в целом – самый ценный духовный багаж эмигранта. Удаётся ли сохранить и приумножить его в отрыве от Родины?

– Вы совершенно правы. Не буду отвечать за всех эмигрантов, скажу о себе. Если своим поэтическим фестивалем и журналом «Эмигрантская лира» я хотя бы немного поспособствовал сохранению и развитию русской культуры, буду считать свою миссию на планете Земля выполненной.

Беседу велаАнастасия ЕРМАКОВА

Теги: современная литература

«Горсть пространства, времени щепоть»

Александр МЕЛЬНИК

* * *

На осени - жёлтый саван. 

Дым ладана над рекой. 

Борей затянул гнусаво молитву за упокой. 

Гусей чернокрылых стая 

сбивается в клин, а я 

прилежно цыплят считаю 

на краешке бытия, 

чтоб снова в глубоком трансе 

скукожиться до весны – 

печальны мои балансы, резервы мои скудны. 

Я плохо стерёг курятник, 

а то б дробовой заряд 

давно получил стервятник, 

таскавший моих цыплят. 

Посмотришь назад – химеры, мегеры, 

любовный вздор, 

и всё прожилось без меры, 

напрасно, наперекор, 

назло, безрассудно, мимо, 

а впрочем, зачем тужить, 

ведь та, что ещё любима, 

ещё позволяет жить.

* * *

Не всё безмятежно нежить покой порога,

настала пора поставить свою пяту

на тонкую грань и смело направить ноги

туда, где не жить поэту невмоготу –

в немыслимый дома водоворот событий,

в обитель сладчайших голубоглазых дев,

туда, где любовной лодке 

не биться с бытом,

где с лодочником общаются нараспев.

Я в дивном краю воздвигну свои хоромы

и стану для местных гурий почти как бог,

но жизнь пролетит, и я вдалеке от дома

всё чаще начну писать про родной порог.

Сквозь линии строк подспудно 

проступит тяга

к незримой черте, оставленной за спиной,

она оживёт на чистом листе бумаги,

настигнет меня, удавит и станет мной.

Я буду смотреть в окно 

неподвижным взглядом

на калейдоскоп меняющихся огней,

а видеть для всех невидимую преграду –

ту самую грань, и юность мою за ней.

Хоромы сгорят, химеры исчезнут в дыме,

колдуньи мои к чертям улетят во тьму,

и станут стихи печальными и простыми,

как совесть, которой вычурность 

ни к чему.

Будни

Проснёшься в три и слушаешь свирель,

отчётливо звучащую в подкорке,

пока её не сменит птичья трель.

На миг уснёшь, но день стучит в каморку.

Звенит будильник. Чёрт стоит в углу.

Пора менять прострацию на бденье –

служить добру и подчиняться злу,

не насовсем, конечно – на мгновенье.

Ложь во спасенье – не святая ложь,

её не втиснуть в белые одежды,

и чёрт сегодня тот же, что и прежде,

и грош цена добру, когда ты врёшь[?]

А впрочем, кто-то ищет этот грош.

* * *

Льежский поезд набирает скорость.

Час езды – рутина из рутин.

От судьбы газетою закроюсь

и уйду в себя на карантин.

Непривычно в раковинных створках

колыхать безжизненную плоть.

Спит душа, как будто мышка в норке –

горсть пространства, времени щепоть.

Вострубят призывно телефоны,

контролёр укусит за бочок.

Смерть, не бойся – я тебя не трону.

Всё и так сквозь пальцы утечёт.

Майя ШВАРЦМАН