Литературная Газета 6439 ( № 46 2013)

– Думаю, что выбить из колеи его было просто невозможно. А неурядиц этих, проблем всяких было много, как и у всех. Да, бывало что-то, что его сердило. То дети что-нибудь натворили, то с кем-нибудь поругался. Он уезжал тогда на природу или оставался один в комнате.

Люди обычно хотят услышать о Шолохове что-нибудь необыкновенное, а он был обычный человек, ничем не отличающийся от других, кроме того, когда он садился за письменный стол...

Расспрашивал и записалАлексей КОЧЕТОВ,ст. Вёшенская

Теги: Михаил Шолохов , Вёшенская

За колючей проволокой

Борис Земцов. Жизнь строгого режима. Интеллигент на зоне. - М.: Вече, 2013. – 352 с. – 2000 экз.

Как сказано в аннотации, "эта книга уникальна уже тем, что создавалась за колючей проволокой, в современной зоне строгого режима". И с этим нельзя не согласиться. Если кто не в курсе, то Земцов – бывший зам главного редактора «Независимой газеты», осуждённый в своё время за вымогательство и хранение наркотиков. Ему предстояло провести в зоне строгого режима 8 лет, однако вышел он на свободу через три года. Основу настоящей книги составил тюремный дневник автора, который ему всеми правдами и неправдами удавалось вести в заключении и отрывками переправлять на волю. Основные темы – интеллигент за решёткой, его мысли, чувства, окружение. Тут нет конкретного сюжета, да он, вероятно, и не нужен.

Если провести исследование, то наша литература, скорее всего, займёт первое место в мире по количеству произведений на так называемую лагерную тематику. И тому есть вполне логичное объяснение, однако речь сейчас о другом[?] Книга Земцова интересна прежде всего тем, что заставляет лишний раз убедиться в актуальности народного изречения: от сумы да от тюрьмы не зарекайся. Стоит попасть в жернова судебной машины, и нет никаких гарантий, что от тебя не отвернутся друзья и коллеги, что ты в одночасье не превратишься в изгоя, что адвокаты, нанятые твоим боссом, не будут склонять тебя к признательным показаниям, обещая «выпутать» из ситуации, а потом соглашательство выйдет тебе боком. Обо всём этом автор пишет достаточно убедительно и скрупулёзно, вспоминая свой процесс и всё, что происходило вокруг него.

Но наиболее сильные места относятся к описанию тюремного быта, облику и психологии сидельцев и надзирателей. Между прочим, Земцов проводит довольно любопытные параллели со сталинскими временами, вспоминает знаменитые «шарашки», в которых трудились специалисты, мастера своего дела. Однако в наши дни даже серьёзные учёные не могут рассчитывать на снисхождение после осуждения, на то, что им позволят заниматься любимым делом в заключении, принося пользу стране. Вот Игорь Владимирович Н., инженер-конструктор, признанный международный авторитет в области радиоперехвата, попав в тюрьму, стал библиотекарем – и это ещё можно считать удачей! «Выходит, сталинским ГУЛАГом руководили истинные государственники, люди умные и дальновидные», – сокрушается автор.

Тюрьма у нас ассоциируется обычно с ворами в законе, с некими неписаными законами и «понятиями», однако зона, которую описывает Земцов, относится к так называемым красным, то есть таким, где «блаткомитет» сотрудничает с администрацией. Соответственно и воровской кодекс чести тут не работает или принимает совсем уж странный характер. «Блаткомитет» на пару с администрацией «доит» рядовых зэков, никакими внутренними вопросами, помимо сборов на «общак», практически не занимается. Стукачество и крысятничество процветают, сами же блатные всё время уговаривают «мужиков» потерпеть и не перечить лагерному начальству, «а то мало ли что»…

Оказаться на нарах в почтенном возрасте – это, конечно, испытание для человека, не имевшего преступного прошлого. Можно прочитать сколько угодно книг по теме, но, только увидев всё своими глазами, понимаешь весь ужас российской тюрьмы. Грязь, вонь, антисанитария, скошенные лбы, дикие взгляды, печать вырождения и душевной болезни на лицах – и на фоне этого образованный, тихий человек, пытающийся остаться самим собой. О таких говорят, как в известном фильме: «А ещё очки одел!.. Интеллигент несчастный». Автору повезло – ему удалось избежать серьёзных конфликтов с сокамерниками, что, впрочем, не оградило его от произвола администрации, обсчитывающей заключённых, вкалывающих на вредном производстве, вымогающей взятки и, по сути, немногим отличающейся от зэков.